Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Вы, товарищ полковник, стре́льните по Западной Украине, – мисс Смит говорила быстро, убеждённо и чётко, не оставляя ни малейшей лазейки для отрицательного либо уклончивого ответа, – она все равно особенно-то никому не нужна – ни президенту Байдановскому, ни моим заокеанским руководителям – а одной лишь никчёмной, не пользующейся достаточным уважением, Польше; стало быть, Всемирная война не развяжется, единственное, правда, Российская Федерация будет конкретно скомпрометирована, и, как положительный итог, от неё отвернуться и Индия, и Китай, и другие нейтральные страны. Как видите, мотивы простые, а ваша служебная совесть если и будет как-то запятнана, то разве что незначительно – для человека любящего, спасшего собственную семью, не особо, по сути, и много.

Вот и сейчас, вспоминая недавний, слишком уж содержательный, разговор и дожидаясь заместителя по основному вооружению, он мерил тревожными шагами огромную комнату и уже полностью приготовился исполнить выдвинутые врагами непредвиденные условия. Однако осуществить непоправимую миссию, хотя и навязанную, но все же позорную, на самом деле оказалось не так-то и просто, словно бы сам Всемогущий Бог не позволял ему безвозвратно угробить огромное количество ни в чём не повинного простого народа; говоря иначе, по прошествии ровно трех с половиной минут, на его центральном столе зазвонил внутренний телефон, требовавший незамедлительного ответственного внимания. Судя по загоревшейся красной лампочке, тревожный вызов исходил из соседнего кабинета – от исполнительной секретарши, озадаченной им чуть ранее ответственным поручением.

– Слушаю, – ответил Стрельцов по сложившейся привычке немножко резко и грубо.

– Товарищ полковник, – послышался из аппаратной трубки мелодичный и услужливый голос, – вы просили позвать к Вам подполковника Зверева? Однако, должна Вам сообщить, он сегодня не прибыл на основную службу: говорят – Вы сами его вчера отослали по срочному и важному делу.

«А ведь и точно! – подумал командир войсковой части 12375, произнося учтивое «Спасибо» и «отключаясь» от внутренней связи. – Я же сам отправил его в военное министерство с нормативными, секретными документами. Ну что же, придется вершить судьбу Западной Украины лично, так сказать, самому».

Пока он томился мучительными сомнениями, прошло не отведённые полчаса, а значительно больше; впрочем, отлично зная тактические особенности предусмотрительных «штатовцев», Константин Алексеевич если и беспокоился, то по большому счёту не очень-то сильно, не без веских оснований предполагая, что в дополнительном запасе имеет ничуть не менее такой же в точности половины. Тем не менее необходимо было спешить и претворять, уже наконец, требуемые ужасные планы в суровую, губительную действительность; да, командир секретной ракетной части нисколько больше не сомневался, ведь долгое отсутствие дополнительных сведений невероятно тревожило, а хотелось с порученным заданием поскорей развязаться, и получить заслуженную возможность связаться с любимой семьей, и лично удостовериться, что, как и обещала американская диверсантка, с ней ничего не случилось и что молодая супруга и маленький сынишка находятся в полнейшем порядке. Снедаемый личными мотивами и преступными замыслами, в дальнейшем безрассудный офицер, поставленный командовать стратегической ядерной частью, но российскими врагами склонённый к неслыханному, прямому предательству, проявил себя как исключительно кипучий руководитель: он рьяно командовал, быстро передвигался и заставлял подчинённый личный состав вертеться как тот пресловутый уж либо не менее известная белка. В конце концов, не долее чем через трижды по двадцать минут, баллистическая боеголовка была фактически активирована, и оставалось только нажать на красную, последнюю, кнопку – и смертоносная ударная сила полетит по заданному ей конкретному направлению. Но тут!..

Вот уже семь долгих минут, показавшихся нескончаемой вечностью, обливаясь нескончаемым отвратительным потом и мучаясь последним сомнением, Стрельцов находился в тактическом пункте центрального управления и напряжённо раздумывал: «Жать или все же не нажимать?» – как вдруг отчаянно зазвонил «доисторический телефон», оставшийся ещё с далёких советских времён и устанавливавший прямую проводную связь с – самим! – верховным главнокомандующим. Немолодой мужчина ошеломлённо, настороженно вздрогнул, но… проигнорировать столь значимый вызов тем не менее не решился.

– Слушаю, Стрельцов, – произнес он заплетавшимся языком, словно бы разом высохшим и не пожелавшим его более слушаться.