Уборщица 2

Надя бросилась в комнату, схватила вещи, выбежала в прихожую. Быстро она натягивала платье, чуть не забыла снять тапочки, но увидела, уже когда открыла дверь.

- Ах ты, - она скинула тапки и быстро натянула балетки.

На улице темнота. В какой-то момент страх сковал движения, но потом, когда щёлкнула сигнализация машины, фары осветили кусок двора, Надя как будто набралась смелости и быстро преодолела несколько метров.

Торопливые движения, рев мотора, выжала педаль и через минуту машина уже несётся по пустынным улицам спящего городка.

Дверь открыта. Надя вошла в прихожую и почувствовала запах лекарств. Зоя Семёновна вышла на встречу. В руках платок, лицо, опухшее от слёз.

- Что случилось? - Надя подошла ближе, свекровь упала в её объятья и тихо, сдавленно зарыдала.

Прошло не меньше двух минут, прежде чем Зоя Семеновна смогла говорить.

- Они поехали на какой-то курорт горнолыжный. В горы. Я так и не поняла, мне ничего не объяснили, только по телевизору услышала. То ли лавина, то ли сорвались с горы, я ничего не могу понять. Группа туристов пропала в горах. Какие подробности не знаю. Сказали, что по спискам в гостинице, они пропавшие. Но уже нашли троих человек. Они мёртвые, понимаешь!

Последняя фраза вырвалась из горла женщины и снова заставила содрогнуться в рыданиях. Она прижала к глазам платок, а потом встала, пошла в комнату. Вернулась.

Надя смотрела на неё и не верила, разве такое может быть.

- А дети? – выдавила она.

- Дети со мной, - женщина махнула в сторону комнат.

Надя облокотилась о стол, провела ладонью по лицу, затем быстро встала.

- Хорошо я поняла, я остаюсь.

- Я должна ехать, должна быть там, - говорила Зоя Семёновна.

- Не волнуйтесь, я всё поняла, я останусь тут с детьми. Можете не беспокоиться ни о чём.

- Надюша, - Зоя Семеновна снова прижалась к Наде и долго не могла её отпустить.

А потом отстранилась и пошла собираться.

‍

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Встал, обул тапки и, почесывая живот с полузакрытыми глазами пошел на кухню.

Мама уже что-то готовила. Пахло вкусненьким.

- Встал наконец-то, я думала так и будешь лежать, уже хотела идти будить.

Сонный, в трусах он огляделся, прислушался.

- Давай, иди, умывайся. Я кофе поставлю.

- Что на завтрак? – он заглянул на печку из-за маминого плеча.

- Сырники со сметанокой, твои любимые.

- О, это хорошо, - Андрей повернулся и пошел в ванную.

По дороге заглянул в комнату к Андрюше, мальчик спал безмятежным сном. Андрей заглянул в зал, в ванную, в туалет, а потом вернулся на кухню.

- А где Надя? – спросил он спокойным, ничего не подозревающим тоном.

Как будто спрашивая у мамы, пошла ли Надя в магазин за сметаной, или за молоком, чтобы ему - Андрею было чем позавтракать. Она делала это и не раз.

- Так она же ушла, ещё ночью.

- В смысле ночью?! – Андрей сдвинул брови.

Мама испуганно обернулась.

- Я думала, ты знаешь.

- Ничего я не знаю. Куда она ушла?!

- Я не знаю.

- А кто знает?!

- Тише, ребёнок спит. Не знаю я ничего. Думала, она тебе сказала. Я слышала, что телефон её звонил, где-то часа три ночи было. Я потом дверь закрылась входная. Думала вы куда-то пошли, но теперь понимаю, что она сама… ушла… - мама глянула строго, - Неужели ты опять что-то ляпнул?

Андрей стоял посреди кухни в трусах и одной рукой чесал щёку, потом висок, потом макушку, будто пытался вспомнить, что произошло. А когда вспомнил о своих словах, скривился.

- Да, я опять ляпнул. И что, это значит, нужно уходить из дома в три часа ночи?

- Андрюша…

- Вот только не надо сейчас нотаций.

Он вышел из кухни, побрёл умываться. Над раковиной быстрыми, раздраженными движениями плеснул воду в лицо. Потом оделся. Снова зашел на кухню, выпил поставленную на стол чашку кофе и пошел к выходу.

- Мама, если она вернется, позвони мне, я на работу, - и тут он заметил листок на тумбочке в прихожей.

Взял его, открыл – повестка на развод.

Торопливо вышел из подъезда, двинулся к машине.

Что она опять придумала? Честно говоря, это уже и его начинает раздражать.

Может и правда отдохнуть друг от друга, может и ему нужно от всего этого отдохнуть?

Вечно какие-то претензии, вечно он в чём-то виноват. Ну, что поделать – такой характер. Из-за этого разводиться? И уходить сейчас нельзя - она беременна, но сколько ещё терпеть её капризы.

Э, а не передергивает ли он одеяло? Ведь это он сказал гадость. Но возмущался ведь - по делу. Где написано, что беременным нельзя выполнять супружеские обязанности, очень даже можно. А она носится со своим животом, как с писаной торбой. Не дотронься, не притронься.

Ну реально. Он нормальный мужик, хочет того, чего хотят другие нормальные мужики. Понимает всю ответственность. Он же не слон какой-то, чтобы взять и навредить. И все её опасения вовсе напрасны. А может она права? Надя как былинка. Иногда ему кажется, ухватит как-то не так и переломает шею, и рёбра.

От этого её гордого упрямства он свирепеет внутри, но уже всеми силами старается не выказывать снаружи.