Убить пересмешника

Во время праздничного обеда меня посадили в столовой отдельно за маленький столик; Джим и Фрэнсис обедали со взрослыми. Тетя Александра еще долго сажала меня отдельно, когда Джим и Фрэнсис уже перешли за большой стол. Я часто думала – чего она боится: вдруг я встану и швырну что-нибудь на пол? Иногда мне хотелось ее попросить: пускай один раз позволит мне посидеть со всеми – и сама увидит, я прекрасно умею себя вести за большим столом, ведь дома я обедаю со всеми каждый день – и ничего такого страшного не случается. Я попросила Аттикуса, может, тетя его послушается, но он сказал – нет, мы гости, и наше место там, куда посадит хозяйка. И еще сказал – тетя Александра не очень разбирается в девочках, у нее своих не было.

Но стряпня тети Александры искупила все: три мясных блюда, всякая зелень из кладовой – свежая, точно летом с огорода, и маринованные персики, и два пирога, и амброзия – таков был скромный праздничный обед. После всего этого взрослые перешли в гостиную и уселись в каком-то оцепенении. Джим растянулся на полу, а я вышла во двор.

– Надень пальто, – сказал Аттикус сонным голосом, и я решила не услышать.

Фрэнсис сел рядом со мной на крыльце.

– Никогда так вкусно не обедала, – сказала я.

– Бабушка замечательно стряпает, – сказал Фрэнсис. – Она и меня научит.

– Мальчишки не стряпают.

Я вообразила Джима в фартуке Кэлпурнии и прыснула.

– Бабушка говорит, всем мужчинам следует учиться стряпать, и смотреть за своими женами, и заботиться о них, когда они не совсем здоровы, – сказал мой двоюродный брат.

– А я не хочу, чтоб Дилл обо мне заботился, лучше я сама буду о нем заботиться.

– О Дилле?

– Ага. Ты пока никому не говори, когда мы с ним вырастем большие, мы сразу поженимся. Он мне летом сделал предложение.

Фрэнсис так и покатился со смеху.

– А чем он плох? – спросила я. – Ничем он не плох.

– Это такой – от земли не видать? Бабушка говорила, он гостил летом у мисс Рейчел?

– Этот самый.

– А я про него все знаю! – сказал Фрэнсис.

– Что знаешь?

– Бабушка говорит, у него нет дома…

– Нет есть, он живет в Меридиане.

– …и его все время посылают от одних родственников к другим, вот мисс Рейчел и берет его на лето.

– Фрэнсис, ты врешь!

Фрэнсис ухмыльнулся:

– До чего ты бываешь глупая, Джин-Луиза! Хотя что с тебя спрашивать.

– Как так?

– Бабушка говорит, если дядя Аттикус позволяет тебе гонять по улицам без призору – это его дело, а ты не виновата. А я думаю, если дядя Аттикус чернолюб, ты тоже не виновата, только это позор всей семье, вот что я тебе скажу…

– Черт возьми, Фрэнсис, что это ты болтаешь?

– То, что слышишь. Бабушка говорит, уже то плохо, что вы оба у него совсем одичали, а теперь он еще стал чернолюбом, так нам больше в Мейкомб и показаться нельзя. Он позорит всю семью, вот что.

Фрэнсис вскочил и побежал по галерейке в кухню. Отбежал подальше, обернулся и крикнул:

Чернолюб,
Черный пуп,
С черными связался,
Ваксы нализался!

– Врешь! – закричала я. – Не знаю, что ты там болтаешь, только сейчас я тебе заткну глотку!

Я прыгнула с крыльца. В два счета догнала его, схватила за шиворот. И сказала – пускай берет свои слова обратно.

Фрэнсис вырвался и помчался в кухню.

– Чернолюб! – орал он.

Если хочешь поймать дичь, лучше не спеши. Молчи и жди, ей наверняка станет любопытно, и она высунет нос. Фрэнсис выглянул из дверей кухни.

– Ты еще злишься, Джин-Луиза? – осторожно спросил он.

– Да нет, ничего.

Фрэнсис вышел на галерейку.

– Возьмешь свои слова обратно, а?

Я рано себя выдала. Фрэнсис пулей умчался в кухню, и я вернулась на крыльцо. Можно и подождать. Посидела так минут пять и услышала голос тети Александры:

– Где Фрэнсис?

– Он там, в кухне.

– Он же знает, что я не разрешаю там играть.

Фрэнсис подошел к двери и завопил:

– Бабушка, это она меня сюда загнала и не выпускает!

– В чем дело, Джин-Луиза?

Я подняла голову и посмотрела на тетю Александру.

– Я его туда не загоняла, тетя, и я его там не держу.

– Нет, держит! – закричал Фрэнсис. – Она меня не выпускает!

– Вы что, поссорились?

– Бабушка, Джин-Луиза на меня злится! – крикнул Фрэнсис.

– Поди сюда, Фрэнсис! Джин-Луиза, если я услышу от тебя еще хоть слово, я скажу отцу. Кажется, ты недавно поминала черта?

– Нет, мэм.

– А мне послышалось. Так вот, чтоб я этого больше не слышала.

Тетя Александра вечно подслушивала. Едва она ушла, Фрэнсис вышел из кухни, задрал нос и ухмыльнулся во весь рот.

– Ты со мной не шути! – заявил он.

Выбежал во двор и запрыгал там – бьет по кустикам увядшей травы, как по футбольному мячу, от меня держится подальше, только иногда обернется и усмехается. Вышел на крыльцо Джим, поглядел на нас и скрылся. Фрэнсис залез на старую мимозу, опять слез, сунул руки в карманы и стал прохаживаться по двору.

– Ха! – сказал он.

Я спросила, кого он из себя изображает – дядю Джека, что ли? Фрэнсис сказал – кажется, Джин-Луизе велено сидеть смирно и оставить его в покое.

– Я тебя не трогаю, – сказала я.

Он внимательно на меня посмотрел, решил, что меня уже утихомирили, и негромко пропел:

– Чернолюб…