Убить Ланселота

Прошелестела еще одна страница. И еще. Лиза мужественно заставила себя дочитать до конца. Потом передала книгу Квинтэссенцию.

— Дальше ты. Я устала, у меня глаза слезятся. Не дай бог перепутаю слова.

— А почему я?

— Ты же все-таки бог. И это твой храм.

В глазах Квинтэссенция отразилась паника. Он покосился на пентаграмму и начал:

— Могущественный Эрастофен! Я знаю Ирату и Мать Лошадей Эпону. Честно. А еще у меня есть слово… этого… Йоги-Лотоса? — Он заглянул в книгу. — Нет, этого я читать не буду. Это неприлично.

«…особенно гибельным является заискивающий, умоляющий тон или чрезмерное нагромождение имен силы. Это дает демону понять, что вызвавший его маг не уверен в себе (см. примеры 18, 47 и 153) и сомневается в своей способности к удержанию иномирянина в повиновении (примеры 165, 166, 168). Помните: вежливость хороша только при разговоре равных по положению».

— Может, развоплотим его и отправим обратно? — Маггара устало прижалась к плечу Фуоко. От страха у нее стучали зубы.

— Ни за что. Лучше поищи топор. В случае чего изрубим его на дрова.

— Или огнем, — поддакнула элементаль. — Попомнит огненную стервочку Инцери. Вулканическую красотку Фиориоуннагиоли.

«…Уже лучше, но не увлекайтесь. Вы можете перегнуть палку, а ведь вам еще надо будет договариваться с демоном об услугах, которые он обязан оказать. Ведь не из спортивного же интереса вы его вызываете! Начинающим рекомендуется приводить демона в нормальную форму путем упоминания имени Убе Блезбе. Метод действенный, апробирован в сотнях случаев…»

— Убе Блезбе! — хором воскликнули все четверо.

— Давно бы так.

Столб качнулся, расплылся клубами черного дыма и перетек в философа-альбиноса.

— Так-так. — Демон оглядел собравшихся. — Самоотверженная Фуоко. Маггара, Инцери. Все здесь. И бог-неудачник тоже.

— Да. — Фуоко откинула со лба взмокшую прядь. — Мы вызвали тебя, Эра. Теперь ты в нашей власти.

— Вижу. И чего же ты хочешь?

— Сними заклятие с Хоакина. Верни его мне.

— Если б ты знала, девочка, как я этого хочу… Но Ланселот не из таких. Твоим он не будет никогда.

— Посмотрим!

— Конечно, посмотрим. На что ты готова ради него?

— На все. Разве ты не видишь, демон?

— Тогда выпусти меня. Ради Ланселота.

Маггара нервно рассмеялась:

— Тоже мне аппетитики. Выпусти его, надо же!

— Вам все равно ничего не светит, девушки. Его преосвященство узнал о вашем побеге и идет сюда. Я слышу его шаги.

Багровое сияние пульсировало среди шкафов, сундуков и столов. Маски на стенах кривлялись в дрожащем свете. Эрастофен продолжал:

— Если выпустишь, спасу Хоакина. Клянусь.

— Лиза, стой! — закричал Квинтэссенций. — Это обман! Ты что, не видишь: тайник превращается в логово зверя?

Лиза не слушала. Взгляд девушки был устремлен на лицо демона. Шаг. Еще один. Пальцы почти коснулись преграды, отгораживающей Эрастофена от мира живых.

— Имя, имя! — заметалась под потолком Маггара. — Назовем его имя! Он будет в нашей власти.

Ладонь Фуоко оделась искрами, продавливаясь сквозь барьер. На лестнице грохотали шаги жрецов.

— Эра! сто! фен! из! Чудо…

Маггара вскрикнула. Демон-философ поймал девушку за руку.

— Я знаю! — закричала феечка. — Знаю! Это неправильное имя! На самом деле ты — Эра Чудови…

Рука брата Люция схватила фею. Сжала в кулаке.

— Все в порядке, ваше преосвященство. Она поймана и больше не опасна.

Острая боль пронзила палец жреца. Растерявшись, он разжал кулак. Маггара вырвалась на свободу и закружилась над головами жрецов.

— Нет, Люций, ты ее упустил. Но это уже неважно.

Линии пентаграммы вспыхнули ослепительно-белым и погасли. Инцери бросилась к свечам, но опоздала. Ошметки воска разлетелись в разные стороны. Чья-то нога в грубой жреческой сандалии обрушилась на чаши и подсвечники и растоптала их.

— Хватайте Инцери! — приказал Эрастофен. — Держите огненную мерзавку!

Демон поднял Лизу на руки. Жрица не сопротивлялась, глаза ее были закрыты. Люций попытался отодвинуться от Эрастофена подальше.

— Ваше преосвященство?

— Люций, ты слышал, что сказал господин Эрастофен? У тебя есть шанс оправдаться. Поймай мне элементаль.

Инцери решила дорого продать свою жизнь. Она забилась в щель между алтарным камнем и стеною и шипела оттуда, словно дикая кошка. Ее чешуя исходила белым пламенем.

— Не сдамся! — пыхтела она. — Не сдамся, не сдамся, не сдамся, вот!

— Клетку возьми и кочергу, — приказал брату Люцию его преосвященство. — Ты мне нужен с обеими руками.

От нестерпимого жара алтарный камень потек. Маслянистая лужа коснулась сандалий Версуса, и те вспыхнули. Но долго поддерживать такой жар не в силах ни одна саламандра. Жрецы загнали Инцери в асбестовую клетку и захлопнули дверцу.

— Я все равно вас спалю, — доносилось из-за грязно-белых прутьев. — Спалю, сожгу, угольки останутся!

— Бедная крошка, — покачал головой Эрастофен. — Известия, полученные с родины, помутили ее рассудок.

— Что за известия? Что ты несешь?

— Вчера Дамаэнур, принц огненного плана, обручился с Игниссой. Мужайся, девочка моя. Ты не знала?…

— Инцери, он лжет! — выкрикнула из-под потолка Маггара. — Не верь ему!