Убить куклу

— Нет, я чувствую, что это она. Но ты прав. Как только Валерия найдется, я сделаю повторную экспертизу: доверяй, но проверяй. А пока я — счастливый отец! И в то же время несчастный, так как моя дочь в опасности.

— С чего ты взял, что она пропала?

— После экспертизы я инкогнито по телефону нанял частного сыщика. Он не знает, кто я, не знает, что следил за моей предполагаемой дочерью. Сам понимаешь, лучше перестраховаться. Вчера вечером звоню ему, а он сообщает, что она домой с работы не вернулась. Всю ночь сыщик продежурил возле ее дома, а потом отправился к ней на работу. Оказывается, она и на работу не вышла, даже не позвонила. И как теперь быть? Только нашел и тут же потерял. Бедная девочка. Это же надо подумать: моя кровиночка — и в детдоме! А теперь и вовсе пропала!

Вот тебе и расчетливый умный Петр. Вместо того чтобы дочери родной помогать, сколько денег извел на молоденьких свистушек — не сосчитать. Хотя погулять вволю, без оглядки на своих многочисленных избранниц, и Василий не дурак. Уж в этом они с другом — два сапога пара. Может, и у него где-то ребенок растет, о котором он даже не догадывается? А потому как там, в Евангелии от Матфея, сказано: «Не судите, да не судимы будете…»

— Отчего же ты сразу после экспертизы не связался с ней?

— Не знаю. Заробел. Испугался, наверное, того, что откажется она от меня, не простит своего сиротского детства. Все думал, как лучше и тактичнее подойти к этому вопросу. И вот тебе результат: пропала! — Леонов утер выступившие слезы. — Нет мне прощения! Я ведь позвал тебя, чтобы ты помог мне ее отыскать.

— В таких случаях обращаются в полицию.

— О чем ты говоришь?! Какая полиция? Если эта история выйдет наружу, я уже никогда не найду свою дочь. Я боюсь за нее! Наверное, я поторопился с завещанием.

— Ты хочешь сказать, что и завещание на нее успел оформить? Но зачем?! Ты даже точно не знаешь, что это именно она твоя дочь! Мало ли кого тебе могли подсунуть заинтересованные в твоих деньгах личности!

— Да хватит уже все деньгами-то мерить! Я чувствую, что это она. Если бы была подставной, то не пропала бы.

— Может, потому и пропала, что подставная.

— Я не мог поступить иначе, пойми меня! Должен же я был как-то оправдаться перед ней? Это чувство вины не дает мне покоя. А стоило лишь написать завещание, сразу стало легче. Как будто отцовский долг перед ней выполнил. Правда, теперь похоже на то, что я пытаюсь откупиться от дочери, но это лучше, чем ничего не предпринимать.

— Как написал завещание, так и отменишь.

— Нет, Вася, не стану я его отменять. Что бы ни случилось. Валерия — моя наследница, моя кровь. Девочка и так столько пережила в своей жизни. А вдруг я завтра умру, и она снова останется ни с чем? Я боюсь, как бы не было поздно, ты понимаешь? И так опоздал на целых двадцать пять лет. Умру, тогда уже все будет поздно. Лучше уж я заранее о ней позабочусь. Вот написал завещание и могу теперь спокойно дальше разбираться. Даже умирать уже не так страшно.

— Да погоди ты умирать-то, у тебя вся жизнь впереди.

— Никто своего часа не знает. Я только сейчас это по-настоящему осознал, — вздохнул Петр.

— А если тебя в оборот аферисты взяли? Лучше бы ты сразу ей открылся и забрал к себе. Тут же на месте все бы и проверил.

— Забрал! Тоже скажешь! Она же не вещь. В этом вопросе особая деликатность требуется. Еще не знаю, как она отнесется к тому, что я нашелся.

— Нормально отнесется. Во-первых, ты не виноват в том, что не знал о ее рождении. А во-вторых, вряд ли найдется какая сирота, которая откажется от нашедшегося вдруг отца. Ей ничего другого не останется, как только обрадоваться. Скажи мне лучше вот что — а Елена знает о завещании?

— Думаю, что знает. Я видел, как она рылась в документах после ухода нотариуса. Она думала, что я сплю.

— Это не есть хорошо, — обеспокоенно проговорил Василий.

— Сам знаю. И теперь опасаюсь, а не ее ли это рук дело — пропажа Валерии? Ведь по завещанию Елене не достанется ни копейки.

— Так выдели ей долю, что по закону полагается, чего проще-то?

— Елене вообще ничего не полагается, так как она брачный контракт подписала. Я же понимал, что красивая женщина — рай для глаз, ад для ума и чистилище для карманов, вот и подстраховался. А знаешь, как она его подписала? Не глядя. Будучи уверенной, что я долго не протяну. И тогда ей достанется все. Просчиталась, голубушка. Ты же знаешь, я почти каждые три года женщину возле себя меняю. Но не только потому, что женитьба на молоденькой для меня — способ продления молодости, жизни, наконец.

«Старик, как же мы с тобой похожи!» — поражался Василий, глядя, как у Петра полыхают огнем страсти глаза и заливает румянцем щеки, когда он говорит о молоденьких красавицах.