Убить демиурга!

Следопыт из Вероники был аховый. Последний раз она искала отпечатки «бледнолицых собак» в пятилетнем возрасте в деревне, и поиск был успешен только потому, что торопливые «собаки» вляпались в свежую грязь у калитки. Однако пройтись по такой куче мусора и не оставить следов — это казалось чем-то из области фантастики. Ведь не летали же похитители Илы, как Пепел? Магия магией, но летунов на улицах девушка вчера не заметила. Потому Ника усомнилась в правильности данного шантажистами адреса:

— Сюда же не входил никто!

На центральных дверях, обвивая ручки дверей витым шнуром красного цвета примерно с палец толщиной, висела глиняная бляха с вдавленным по центру камешком блекло-красного цвета. В голове у Ники замелькали смутные ассоциации и обрывки идей, связанных с таких декором наружных створок. А Дарет тихо пояснил:

— Наследственная собственность. Опечатана до принятия прав.

— Точно, — сообразила девушка.

Этот шнурок и блямба с невзрачным камешком — спаянное силой Владычицы заклятье. Лишь настоящий владелец дома способен войти в двери, капнув каплю крови на зачарованный камешек. Если человек в своем праве, глина раскрошится и шнурок порвется, открывая дорогу и снимая с дома заклятье хранения. А до тех пор внутри все будет в точности так, как было, когда ручки дверей обвил шнур.

— Не входил через эти двери, — продолжил Дарет и повел спутницу к черному входу в полуарке, казавшейся издалека декоративным украшением.

Ниша с боковой дверью опечатана не была. Но Ника все равно удивилась, когда мужчина смог открыть створку, всего-навсего толкнув ее от себя. Та с противным скрипом отворилась, впуская пару визитеров в прихожую для слуг — полутемный узенький коридорчик. Впрочем, не настолько темный, чтобы внимательный наблюдатель не углядел на камне пола, буквально на пороге клочок синей ткани, слишком похожей на цвет платья горничной. Слишком, чтобы поверить в простое совпадение.

Сухой, не затхлый, скорее статичный и прохладный воздух помещения щекотал горло. Возможно, случись Нике болтать в прихожей без умолку часа два кряду, она бы закашлялась, да только при подобной нагрузке на речевой аппарат кашель навалился бы на девушку в любом случае.

Обрывок ткани на полу магнитом притягивал взгляд. Девушка против воли ощутила абсурдность ситуации. Словно вдруг перенеслась с Террона не на Альрахан, а в мрачный эквивалент сказки про Гензель и Греттель, в ту, где дорогу выкладывали не хлебными крошками, а кусками одежды жертвы. На ткани хотя бы не оказалось крови. Но Дарет все равно скрипнул зубами и беспомощно сжал руки в кулаки.

По следам из платья Илы — клочкам, оставленным неизвестным шантажистом на перекрестьях коридоров и комнат — спасители двинулись в правое крыло дома, а потом и вниз по лестнице, не на первый этаж, они и так находились тут, а в подвалы.

Светящиеся комки мха в декоративных плетеных кашпо, подвешенных к потолку, разгоняли по углам тени, но не в силах были окончательно прогнать тьму из ее владений. Клочок… еще один… еще… Ника покусывала губы, пробираясь по застывшему в ожидании хозяев пустынному дому. Хотелось нарушить тишину, разбить ее на осколки, заорать во все горло, прогоняя сумрак и собственный страх. Но и закричать было боязно, словно крик мог вспугнуть засевший где-то в углах ужас или подтолкнуть череду событий к ужасному исходу.

Было страшно, и чтобы отвлечься, девушка задала первый вопрос, пришедший в голову:

— А если заклятье печати на всем доме, как сюда смог кто-то войти?

Дарет передернул плечами, поразмыслил с полминуты и предположил:

— Заклятье с изъяном. Такое иной раз случается, или дом втихую у наследников перекупили, чтобы для темных делишек использовать.

— А… — начала было Ника.

— Тихо, — не грубо, но напряженно попросил наемник, сосредоточенно всматриваясь и вслушиваясь во все, что их окружало, в каждую тень, в каждую ниточку паутинки.

— Извини, — тут же сообразив, чему стала помехой, покаялась девушка и замолчала, детской пантомимой показывая, как закрывает рот на замок и торжественно вешает ключ на шею сопровождающему. Дарет даже криво усмехнулся краем рта. Вот только в руках у наемника был меч, и это даже не сведущей в батальных моментах Веронике отчетливо подсказывало: сейчас не до смеха.

Он лежал у приоткрытой в темноту двери. Последний кусочек платья, ровный, как и все остальные, квадратик. Ровный настолько, будто их раскромсал заправский портной, расчертив предварительно ткань при помощи портновского метра и мела.

Что там было? Один из погребов для колбас, сыров, вина или круп? Ника не знала. Дарет решительно пихнул девушку за спину и в сторону, толкнул дверь кончиком меча и практически одновременно сделал гигантский скачок внутрь темной комнаты.

Никто не напал на наемника, зато на двери, невидимый в темноте, покачнулся и рухнул вниз, разбиваясь вдребезги, горшок. В тусклом свете, сочащимся из коридора, Вероника успела заметить, как коричневые, глянцевитые и светлые на излом осколки разлетаются вокруг и облаком поднимается вверх какая-то тонкая взвесь.