Убить демиурга!

Дарет молчаливо согласился. К чему споры? Чтобы увидеть живой принятую в семью Видящую, Владычица заплатит много. Только в любом случае не хотел наемник быть тем, кто получит награду, потому что потом… О, потом Гилиана и альсоры будут мстить и мстить страшно. Хотя он, телохранитель, наверное, этого уже не увидит. Оплошал, одержимый желанием вытащить угодившую в передрягу симпатичную девушку, не подумал, что в самом сердце столицы Альрахана сыщется безумец, способный поднять руку на Видящую, родственницу Владычицы. Понадеялся, наивный, что все дело в банальной и вечной как мир истории с шантажом, которую можно закончить быстро, если действовать аккуратно и под прикрытием магии. Не получилось. Сам виноват. Отца жаль, да и сестер с племяшами напоследок повидать хотелось…

Рыжий альсор бросил на пол, откуда собирал драгоценности, кристаллик с заклятьем следопыта. Красивый белый камешек рассыпался сверкающими бликами, померцал и потух, не давая картинки. Инзор грохнул о каменный пол второй. В подвальных сумерках проявились мерцающие отпечатки явно мужских следов. Вели они в направлении, противоположном тому, где исчез Пепел.

Дарет с альсором быстро и осторожно двинулись по следам врага. Один из наручей-щитов, тот, что был у Ники, Искра вытащил из сумки и нацепил на запястье наемника. Правильно, лишний меч надо поберечь.

За третьей дверью из комнатушки с битыми черепками (что именно там хранили, наемник так и не сообразил) обнаружился закуток. В нем лежало нечто, поначалу принятое за большой мешок из тех, в которых хранили крупные клубни сормалы. Только когда летучая звездочка светового заклятья, вызванного Искрой из камешка, зависла над темным углом, наемник ахнул. Метнувшись вперед, Дарет поспешно сорвал мешковину. Мешок мешком не был. На полу лежала крепко спящая девушка. Илаиана! Несмотря на грязные разводы на лице и пыль, не узнать ее было нельзя.

Какой бы жгучий стыд и тревогу от собственного просчета и исчезновения Видящей не испытывал Дарет, против воли у него вырвался короткий вздох облегчения. Хоть что-то сладилось! Ила выглядела здоровой, лежала естественно, признаки боли отсутствовали, грудь вздымалась от дыхания. Скорее всего, ее усыпили так же, как Нику и самого наемника.

— Спит, — в подтверждение мыслей наемника констатировал Искра. Посмотрел на девушку сквозь зеленый кристалл, бросил на грудь пребывающей за гранью бодрствования девицы еще один — на сей раз желтый и круглый, добавил: — Здорова, будет спать не меньше двух часов. Я вызвал своих, они позаботятся о девушке. Мы продолжаем путь.

Дарету хотелось остаться рядом с Илой, а лучше подхватить на руки и вынести из этого мрачного темного дома на свет сеаля, под его освежающие ветра, дождаться мига, когда затрепещут ресницы на тонком лице, недоверчиво распахнутся глаза, а потом, возможно, на губах девушки заиграет улыбка. Однако наемник взял себя в руки, ставя долг превыше личных желаний, и встал, отворачиваясь от спящей.

Какое бы заклятье не использовал сын Владычицы, полагаться на то, что оно просуществует вечно, не следовало, как не следовало думать, что враг присел отдохнуть, ожидая, пока преследователи разберутся с личными проблемами и возобновят погоню.

Альсор и наемник двинулись по следам. Те уходили в следующую комнату и там исчезали. Совсем!

— Заклятье иссякло? — встревожился Дарет.

— Невозможно, — почесал бровь Инзор, осторожно обходя вокруг последнего четкого следа, горевшего на истершейся каменной плите, словно в насмешку над искателями.

— Если заклятье сработало, то не загаснет на середине, обрываясь резко, как падение в воду с обрыва. Отпечатки врага должны были истаивать постепенно, изменяя яркость, четкость, расплываясь очертаниями и лишь потом сходить на нет, — объяснил альсор более пространно, приглядываясь к каждой трещинке, каждой щербинке в полу и насмешливо сияющему последнему следу — отпечатку узкого мужского сапога.

— Значит, он исчез вместе с Никой прямо отсюда, — вычленил главное Дарет и озвучил главные вопросы повестки дня: — Куда? Как?