Убайдулла-наме

Не успели те три славных эмира вынуть из колчана стрелы, как узнали об этом поразительном событии, о пленении командующего армией, и заговорили о бегстве. — “Какое нам до этого дело!” — сказали они и, позабывши о чести, обратились в бегство, бросив все бывшее у них на произвол судьбы и на грабеж [неприятеля], и так [бежали] до крепости Карши, нигде не останавливаясь. Неприятельское же войско бросилось грабить лагерь и палатки беглецов и захватило огромное количество скота. Неприятели, напавшие на Хаит дадху, крепко связали руки за спиной этому властному эмиру, теперь ставшему подвластным, и доставили в Термез к Махмуд [бию аталыку]. Когда последний увидел дадху, то сказал: “ну, Хаит, ты отслужил своему государю, а теперь что хочешь: чтобы я приказал тебя убить или освободить?”. Хаит дадха, будучи отважным узбеком, рассердился и его /68б/ обуял [страшный] гнев.

Стихи:

Когда услышал со связанными руками его слова,
Он пришел в ярость, подобно опьяненному слону;
Он так ответствовал Махмуду:
“В такой тягостный [для меня] день ты таким образом меня не прельщай!

Знай наверняка, что когда дойдет весть о случившемся со мною до ушей Убайдуллы хана, море его гнева придет в волнение и он растопчет копытами коней ту область, которой ты овладел с помощью своих лживых слов, и прикажет своим войскам отнести в Бухару в своих сумках всю землю этих районов. Ты сам знаешь, у моего государя таких, как я, триста тысяч славных мужей и из всех их я — малозначащий”. Махмуд сказал [на это]: “ну, что ты бахвалишься! Раз ты попал в мои руки, то к чему ты кичишься своим государем?” — Хаит дадха ответил: “что бы со мною не случилось, я — преданный слуга своего государя и не задумаюсь пожертвовать жизнью из-за расположения к нему, не /69а/ то, что ты, неблагодарный, которого обуял демон гордости. Ты, погубив коварством и хитростью своего государя, этого халифа времени и тень аллаха, посягнул на ханский престол! Ты выбиваешь [теперь] на большом барабане [один мотив]: “я, и нет другого, кроме меня!” Ты обесчестил себя и в этом мире, и в будущем. Ты стал проклятым, как проклятый Шимр![130] Ты — один из сыновей Бек Мурада катагана, оттого что пролил недозволенную кровь и низверг лживыми словами дом [своего] государя, — [скажи], что ты ответишь богу и его посланнику [за это]? Ах ты, подлый человек, к чему эти гадкие разговоры в такое время, когда я оказался в твоих руках! Ты знаешь, что теперь нет места сожалению, все, что хочешь, делай со мной без жалости!” Жестокосердый Махмуд [бий аталык] от таких грубых слов Хаит дадхи рассердился; ему вспомнилось убийство под [крепостью] Дерф его дяди Раджаба токсабы и гнев его увеличился. Он приказал отрубить голову /69б/ этому доблестному и храброму эмиру. Убийство Хаит дадхи он считал для себя большим успехом. Не обращая больше внимания на Термез, Махмуд разбил на берегу реки [Аму-Дарьи] свой, подобный водяному пузырю, шатер и приступил к переправе через реку [своего войска].

Шир Али, узнав о превратности вероломной и непостоянной судьбы и о коварстве криводушного колеса времени, остался поражен своим положением: он понял, что Махмуд [бий аталык] больше в этих пределах не будет и потому, как змей с разбитой головой, прячущийся в щели, Шир Али укрылся в крепости Ширабад. Племя кунгратов, что было его сотоварищами, догадалось, что он, как сова, стал злополучен и его “счастье заменилось несчастьем. Отвернувшись [от Шир Али], кунграты потянулись в местность Кара-Хавал. Узнавши об этом обстоятельстве, Махмуд [бий аталык] отправился навстречу кунгратам; заставив их пройти Кара-Хавал и переправиться через Аму-Дарью, он увел их с собою.

О ПРОЯВЛЕНИИ ПОБЕДОНОСНЫМ ГОСУДАРЕМ ЖЕЛАНИЯ ОТОМСТИТЬ / 70а / ВРАГАМ, О ПОСЫЛКЕ МА'СУМ БИЯ ДИВАНБЕГИ САРАЯ [ВПЕРЕД] ДО СВОЕГО ВЫСТУПЛЕНИЯ, ОБ ОДОБРЕНИИ СЕГО УПОМЯНУТЫМ ЭМИРОМ И ДРУГИМИ ИСПЫТУЕМЫМИ ЭМИРАМИ