У зла нет власти

Мы вдвоем подхватили некроманта под мышки. Нам едва удалось оторвать его от земли.

Гарольд летает плохо. Моя правая рука не служила мне; мы тащили некроманта низко над землей, он задевал пятками об уступы, и на камни капала кровь, и черные капли постепенно сменялись красными.

Глава 17 Именем Оберона

У двух высоких скал, подпиравших небо, Саранча угодила в ловушку. Прямо из земли выскальзывали копья, преграждая дорогу, а стрелки, расставленные Гарольдом, били навесом, пока хватало стрел. На дороге между горящими факелами в два ряда стояли мечники и копейщики – все отчаянно трусили, но стояли твердо. Гарольд был хорошим полководцем.

Мы положили некроманта прямо на дорогу. Я прижала навершие посоха к ране на его груди и поразилась, какой глубокой оказалась эта дыра. Ведь Швея метила в монету! Монета должна была защитить… Так обычно бывает, медальон или пряжка защищает от пули, от кинжала, так ведь должно быть!

Некромант не подавал признаков жизни. Он снова изменился – белая кожа все так же плотно обтягивала череп, но лицо сделалось человеческим, хоть и очень изможденным. Пальцы так и остались ненормально длинными, но очистилась кожа и пропали уродливые шишки на месте суставов. И главное – из него по капле вытекала нормальная человеческая кровь, а не жидкость, похожая на мазут. Швея проткнула некроманта, как скальпель…

Швея! Я вдруг вспомнила, что забыла меч на поле боя, там, где он выпал из моей руки, и у меня в глазах потемнело. С превеликим усилием я заставила себя не раскисать: и без того все было плохо. Правую руку дергало болью, будто ее на части резали. Разумно было бы залечить себе запястье, а потом уже врачевать некроманта, но очень уж скверно он выглядел: казалось, еще минута – и отправится следом за своим войском.

Неужели я не в состоянии затянуть такую свежую рану?!

В нишах у крыльца больше не было скелетов. Валялись обрывки цепей. С какой же силой надо было дернуть, чтобы разорвать стальные кольца? На треноге висел котелок с потеками каши на закопченных боках. Прогорел костер. Внутри у некроманта все было запутанно и сложно, почти как на изнанке. Кровоточили большие и малые сосуды, но жизненно важных органов Швея не задела – чудом.

– Не стрелять без команды! – кричал за моей спиной Гарольд. – Целься выше на два пальца… Пускай!

Лук – ужасное оружие, бесшумное и смертоносное, и, если бы нашим врагом была не Саранча, я вздохнула бы с облегчением. Но стрелы кончаются, а Саранча казалась бесконечной. Сколько их полегло сегодня? А новые прут и прут, и нет в них страха – только некромант во главе войска мертвых может напугать их…

Максимилиан открыл глаза. Я отшатнулась – взгляд у него был все еще стеклянный, полубезумный.

– Где они?!

– Разбрелись по могилам. Их больше нет.

Он помотал головой:

– Они близко. Тянутся. Зовут. Они хотят…

– Они уже ничего не хотят! Вставай, Саранча атакует твой замок. Или ты больше не король?

Он потянулся рукой к едва затянувшейся ране. Слишком длинные, нечеловеческие пальцы коснулись обломка монеты и отдернулись: Максимилиан в ужасе уставился на свою руку, потом на золотую цепочку у себя на груди.

– Это не я… Я не трогал монету… Я бы не мог!

– Знаю, что не ты. Это Швея.

– Зачем?!

Если бы я знала. С того момента, как Швея ткнула Максимилиана в грудь, я вообще не задумывалась о происходящем – только делала, делала, а земля тряслась под грохотом шагов, и Саранча вот-вот снесет ворота.

– Макс! Вставай! Через пару минут начнется рукопашный!

Быстро темнело: не то гроза собиралась, не то пыль обложила небо, не то наступал уже вечер. Залпы лучников с каждым разом были все реже: иссякали стрелы. Саранча шагала по телам упавших товарищей, и Гарольд уже кричал первому ряду копейщиков, чтобы готовились к бою…

– У нас нет надежды, – тихо сказал Максимилиан. – Теперь, когда я струсил и отступил на полдороги…

– Нет времени на болтовню! Можешь опрокинуть эти камни, чтобы завалить ворота? Полностью закрыть проход?

– Это ненадолго…

– Делай!

Он повернулся лицом к воротам, поднял руки. Шевельнул уродливыми пальцами. Два огромных камня, охранявших единственный проход от скал к замку, зашатались, как молочные зубы. Копейщики попятились. Саранча валила, ни на что не обращая внимания. Камни зашатались сильнее, к тучам серой и черной пыли примешались клубы красноватой; первым рухнул тот, что был пониже, рухнул и утонул в пылевом облаке. Мгновением позже до нас донесся грохот и хруст. Взревели рога Саранчи, запоздало командуя отступление – в это время рухнул второй камень, раскололся на три части, накрывая всех, до кого мог дотянуться.

– Браво, – прошептала я.

– Максимилиан опустил руки. Рана на его груди опять открылась.

– Я сам, – он оттолкнул навершие моего посоха.

Наступление Саранчи захлебнулось. Отсюда, с дороги под факелами, я не могла рассмотреть, что творится по ту сторону от рухнувших ворот. А взлетать у меня не было ни времени, ни сил.