У зла нет власти

И почему-то вспомнился грязный трактир, дымный, вонючий, темный. На тряпочке в углу сидел нищий, смотрел на меня с лютой ненавистью, из его раскрытого рта летела слюна и проклятия: «Чтоб вы все сдохли… сдохли…»

Я остановилась. Меня трясло, горячий пот лился по спине. Вокруг по-прежнему стоял лес, чужой, уродливый…

Почему уродливый?

Что со мной?!

«Вам, не вернувшимся с изнанки… посвящается…»

Что такое говорил Максимилиан о свойствах изнанки?!

Имя некроманта снова запустило у меня в голове будто огромный маховик. Предатель, ему достанется все… А мне помои… об меня он ноги вытер, так всегда, все несправедливо, ужасно, гадко…

Я снова вспомнила нищего, его великую злость и великое омерзение. Ужас облил меня мурашками с головы до ног – и на секунду прояснил сознание. Я прошептала, защищаясь из последних сил:

– У зла нет…

«Узла нет», – издевательски повторило эхо.

– У зла нет власти…

Перед глазами у меня колыхалась мутная пелена. Уродства набухали, все остальное скукоживалось и пропадало. Мир так устро…

– У зла нет власти!

Двумя руками вцепившись в пелену, я разорвала ее перед своим лицом, как ветхий занавес.

И повалилась без сил.

* * *

– Господин! Госпожа?!

Передо мной стояла девочка лет восьми, в мешковатом платьице, босая, с корзинкой в тонких руках.

Я села. Девочка отпрыгнула; на «господина» я мало походила, на «госпожу» тоже, а о магах дороги малышка, наверное, никогда не слышала.

– Вам плохо? – участливо поинтересовалась она, продолжая пятиться.

– Уже нет, – сказала я, подумав. – Ты кто?

– Улейка, девочка, дочка городского ваятеля. – Она оказалась очень обстоятельной и добросовестной собеседницей. И еще – ее не научили бояться чужих. Она понятия не имела о Красной Шапочке – иначе с чего бы выкладывать все-все-все по первой просьбе?

– Как называется город?

– Большая Столица.

– Далеко до него?

– Не очень, – девочка почесала левую пятку о носок правой ноги.

– Ты что же, тут одна?

– Одна. А чего?

– Ну, – мне не хотелось ее пугать. – Лес все-таки. Могут быть дикие звери, и…

– Нету зверей, – уверенно отозвалась девочка. – А какие есть, те маленькие.

– А разбойники?

– Разбойников нет, – ответила она уже не так уверенно. – Правда, отец говорил…

Она заметно поскучнела.

– Иногда… в последнее время… пошаливают.

Будто вспомнив, зачем сюда пришла, она зашагала к надгробию. Быстро поклонилась:

– Мертвая королева, подари мне ягодок…

И деловито принялась обирать зеленовато-желтые рябинки.

– Они же неспелые!

– Спелые, – девочка складывал ягоды в корзинку. – Это не обычная рябина, а королевская. Мальчишки к мертвой королеве идти трусят. Говорят, она привечает только девочек. А этим дылдам – как пройти через лес? Они улицу перебежать боятся!

Обернувшись ко мне, она протянула пригоршню ягод:

– Возьми, господин… или ты госпожа?

– Спасибо… А кто она, мертвая королева?

– Как кто? – Девочка нахмурила лоб. – Королева. Мертвая. Жена короля.

– А король тоже умер?

– Нет. Он увел свое Королевство из нашей страны… Королевство ушло. А страна осталась.

– Как… скажи мне, как звали этого короля?!

– Никто не помнит. – Девочка споро наполняла корзинку. – Ведьма сказала слово забвения. Никто не помнит, как его звали.

Дотягиваясь до верхних ягод, она вскарабкалась на надгробие босыми ногами.

– Я не боюсь мертвой королевы. Ее изваял мой отец. Он много чего изваял, одних надгробных памятников – кучу! Красивая, правда?

Я механически бросила в рот одну из дареных ягодок. Она показалась мне такой терпкой – язык в трубочку свернулся.

– Королева очень давно умерла. Меня еще на свете не было. Что она мне сделает? – Жуя и облизывая пальцы, девчонка соскочила на траву. – А ты, госпожа, кто ты такая?

Я наклонилась и подняла Швею. Поцеловала клинок, запачканный землей и глиной.

– Я маг дороги, Улейка.

Она замерла, будто ее подстрелили. Серые глаза округлились, щеки покраснели, перепачканные ягодным соком губы раскрылись.

– У тебя такой меч, как у королевы!

Она глядела на Швею в моих руках.

* * *

Город разросся, несколько раз выплеснулся за стены, и предместья тянулись до самой опушки. Я шагала по той самой дороге, по которой когда-то выезжала в поход вместе с Королевством, и рядом на белом крылатом коне ехал Оберон. Девочка Улейка согласилась, чтобы я проводила ее из леса – хотя непонятно, кто кого провожал, я ведь совсем не знала дороги, а она шастала по невидимым тропкам, будто в голове у нее был точный указатель. По дороге она болтала без умолку – ее отец изваял статую мэра, он самый знаменитый в городе, на последней ярмарке в толпу бросали монетки желаний, Улейке досталась одна, она пожелала большой кусок шоколада, но отец подарил ей всего лишь сахар на палочке. С тех пор как ушло Королевство, сказки стали скучнее, и монетки желаний почти не работают…

Я слушала ее вполуха: внутри меня стучал огромный секундомер. Я не знала, сколько времени прошло в Королевстве, может быть, все уже потеряно, бороться поздно – но Швея вела меня по красной нитке, как пес по следу, и мне ничего не оставалось делать, как продолжать погоню.