У темного-темного леса

— Иди в лес! — ласково посоветовала я, оторвавшись лишь на мгновение, а, опустошив кружку, тут же подскочила. — Я слышала в этом году петушиные бои вместо кулачных решили устроить. Пойдем посмотрим?

И, не дожидаясь ответа, уже привычным жестом ухватила лучника за руку и потащила туда, где обычно устраивались всяческие состязания.

Сегодня там соревновались умельцы стрелять из лука (Кайден в их сторону глянул и только скептически фыркнул), мерялись силой подниматели тяжестей, ребятня покоряла высокий, смазанный салом, шест в надежде заполучить красующуюся на вершине корзину со сластями. А обещанные петушиные бои, очевидно, стали главным развлечением, потому что самая большая толпа собралась вокруг хлипкого плетеного загона, и сквозь крики, ругань и улюлюканье птичий клекот едва пробивался.

Нам повезло: при нашем приближении плотный круг слегка расступился, выпуская одного из проигравших с петушиной тушкой подмышкой, всклокоченной бородой и яростным взглядом, обещающим предателю незавидную участь завтрашнего супа. Так что нам удалось проскользнуть в образовавшуюся брешь и занять место почти у самого плетня, позади трех возбужденно подпрыгивающих мальчишек.

За кулачными боями я наблюдать не любила. Наверное, издержки профессии — на каждый удар у меня в голове только строчки конспектов всплывали, лекции наставников, да применимые в том или ином случае лекарства. Вот здесь можно приложением капустного листа отделаться, а тут без шепотка не обойтись, а этот вообще теперь месяц не сможет рабочий инструмент в руку взять.

Петухов лечить не придется, их было не жалко. А один из тех, которых выпустили вот только что, ну до того напоминал одну наглую тварь, добрых полчаса гонявшую меня по двору в детстве, что я с большим бы удовольствием посмотрела, как разлетаются по площадке его рыжие перья.

Жаль только, его противник был раза в полтора мельче, раза в два ощипаннее и совершенно не вызывал доверия. Душа не выдержала, и я, нашарив в кошеле мелкую монетку, кинула ее устроителю, перекрикивая гул голосов:

— На черного!

По толпе пронеслась череда смешков и диагноз «вот баба-дура».

— Это правильно, — ухмыльнулся рядом Кайден. — Я тоже рыжих не люблю.

Я только пихнула его локтем в бок, не отрывая взгляда от «арены».

Отмашка. Петухов стравили, отпустили, и тут же округу огласил яростный клекот и хлопанье крыльев, а обе птицы взвились в воздух, сталкиваясь грудью. Закружился пух — черный, рыжий, разноцветный, оставшийся с предыдущих боев. Я азартно вцепилась в Кайдена, шепотом приговаривая: «Ну давай, давай…».

И к всеобщему удивлению, рыжий вдруг неловко опрокинулся, тут же получил несколько ударов клювом и счел за благо удрать от не в меру драчливого противника. Толпа взорвалась хохотом, глядя, как ощипанный черный, горделиво топорщит воротник вокруг шеи и зыркает на людей то одним, то другим глазом.

— Эй ты! — перекрыл вдруг этот хохот оскорбленный рев. — Ты, рыжая! Ведьма! Ты моего петуха сглазила!

Гомон резко стих и взгляды всех обратились… на меня. Вслед за тыкающим в мою сторону бугаем по другую сторону круга.

— Знаю я тебя, школярка! Видел, как ты наговор свой злобный шептала! Прокляла! Испоганила! У-у, ведьма!!

— Я маг! — искренне оскорбилась я и только потом запоздало сообразила, что не на то оскорбляюсь. Хоть за ведьмоство, хоть за магию в состязаниях по головке никто не погладит…

Но это же смешно, ничего я не делала!

Только порядком перебравший мужик и несколько его сотоварищей считали иначе.

— Ведьма! — по новой взревел обиженный хозяин рыжего и на этот раз даже не один.

— Шела, пусти, я объясню этому доброму горожанину разницу между магами и ведьмами, — прошипел над ухом Кайден, выдергивая руку из моих пальцев и протискиваясь вперед мимо мальчишек. Те задрали головы и смотрели на меня, открыв рот, будто увидали диво дивное.

Лучник пересек круг так стремительно, что никто и ахнуть не успел, а повисшую тишину спустя мгновение нарушил звук удара и почти одновременно с этим раздавшийся хруст. Я охнула и заозиралась в поисках стражей порядка.

Бугай отлетел назад, угодив в вовремя подставленные руки, взревел и кинулся на Кайдена. А за ним еще несколько таких же горячих голов. И спустя несколько мгновений на петушином поле образовалась такая свалка, какая петухам и не снилась. Кажется, кулачные бои заменить на птичьи не получилось…

Мне одновременно хотелось обреченно зажмуриться — добделась! — и в то же время самой сломя голову кинуться в кучу-малу, вытаскивать оттуда нерадивого пациента. Нет, за Кайдена в драке я не переживала совершенно, а вот за то, что с ним сделают, если он обидчиков поджарит — еще как!

Когда городские стражники, наконец, соблаговолили оторваться от кружек с сидром и пивом и вмешаться в происходящее, драка уже успела набрать масштаб и перерасти в праздничную народную потеху под названием «Набей недругу рожу под шумок». В итоге и разнимание драчунов, и выяснение, кто прав, кто виноват, отчаянно затянулось.