У пределов мрака

Проезжая мимо ратуши, он оказался в центре большой группы горожан. На одной из колонн здания он увидел написанное от руки объявление; забравшийся на постамент Ганс Пиперман обращался с пылкой речью к взволнованной толпе.

— Нужно что-то делать, — кричал он, — члены муниципалитета не могут закрывать глаза на происходящее. Они считают, что расщедрились с наградой, но что такое пять талеров? Почему бы не объявить награду в виде кувшина с пивом?

— Пиперман прав! — зашумели в толпе.

Заметив англичанина, Ганс бросился к нему.

— Добрый день, милорд… Надеюсь, что он действительно будет для вас добрым, не то что для двух несчастных парней, о которых ничего не известно со вчерашнего вечера. Пропали два брата Мюкке, Эрнст и Карл. Когда стемнело, они отправились на рыбалку, потому что самых крупных угрей можно поймать только ночью. Утром их лодка оказалась пустой, оба рыбака куда-то исчезли. Муниципалитет объявил о награде в пять талеров тому, кто найдет их. Мы же знаем, что ни одного из пропавших в последнее время так и не удалось обнаружить!

Из открывшегося на втором этаже окна свесился советник Веттерфане и закричал:

— Прекрати волновать народ, Пиперман! Или мне придется арестовать тебя и выгнать из города!

— Мы требуем, чтобы началось расследование, — ответил Пиперман, — Для начала можете спросить у Корешка, что он делал вчера ночью на берегу?

— Корешок — это мойщик бутылок, он работает у аптекаря Цукербайна, — пояснил Пиперман Эксхему. — Это неприятный уродливый карлик.

— Где Корешок? Приведите его сюда! — закричали собравшиеся. — Если он не захочет говорить, мы вырвем у него язык!

По знаку герра Веттерфане два стражника с алебардами попытались разогнать толпу. Но возмущенные горожане накинулись на них и мгновенно обезоружили, так что беднягам пришлось поспешно укрыться в здании мэрии.

Советник тоже был вынужден спрятаться, захлопнув окно, после того как в него полетели гнилая тыква и несколько ничуть не более свежих луковиц, за которыми вполне могли последовать булыжники.

— Настоящая революция! — воскликнул Джон, и похлопал коня по шее, стараясь поскорее отъехать с места стычки.

В этот момент крики вспыхнули с новой силой.

— Корешок! Мы его поймали! Он прятался, негодяй! Где веревка? Его нужно повесить!

На глазах у Джона разыгрывалась отвратительная сцена.

Два рыбака в серых блузах притащили на площадь небольшого сгорбленного человечка, осыпая его тумаками.

Эксхем услышал, как бедняга кричит от боли и отчаяния:

— Я ни в чем не виноват! Я ничего не знаю! Не бейте меня… Боже, они хотят меня убить… Неужели никто не спасет меня?

Вопли карлика звучали с таким отчаянием, что Джон не выдержал. Он направил коня в толпу и остановился перед рыбаками.

— Прошу вас, отпустите этого бедолагу, — решительно потребовал он.

— Не вмешивайтесь не в свое дело, — прозвучал ответ, и вокруг него замелькали сжатые кулаки.

— Я тоже люблю хорошую драку! — рассмеялся Джон. — Но я считаю своим делом — встать на сторону слабого, который не может сопротивляться более сильным. Отпустите его!

— Да, отпустите беднягу, раз англичанин требует! — вмешался Пиперман. — Этот господин вчера спас фрау Зорн из лап полицейских.

— И он сорвал парик с головы аптекаря! — раздались голоса.

Рыбаки дружно расхохотались

— Так это он? Ну, тогда мы не сможем отказать ему! Но Корешок все равно должен рассказать нам все, что он знает.

— Я ничего не знаю! — захныкал человечек.

— Послушайте, друзья! — обратился Джон к горожанам. — У меня есть рекомендательное письмо к королевскому прокурору Дрездена, и я воспользуюсь им, чтобы сообщить ему о пропавших братьях. Если он сочтет необходимым, он допросит Корешка, и у прокурора есть возможности заставить его говорить, которых нет у вас!

Еще бы! Это хорошая плетка! — рассмеялись горожане.

А сейчас позвольте мне заняться этим малышом! — сказал Эксхем.

Схватив карлика за шиворот, он поднял его на седло так легко, словно это была тряпичная кукла. Потом он помахал рукой Пиперману, театральным жестом поприветствовал толпу и слегка пришпорил своего скакуна.

Когда он подъезжал к городским воротам, позади него все еще раздавались приветственные крики толпы.

Карлик не шевелился, но Джон ощущал, что он дрожит всем телом.

Господин, вы ведь не сделаете мне ничего плохого? — спросил он, стуча зубами, когда они выехали из города.

Я не для того отнял вас у разъяренной толпы, чтобы издеваться над вами, — с улыбкой сказал Джон. — Сейчас мы остановимся возле ручья, и вы сможете смыть кровь с лица. А пока хлебните немного бренди.

И он протянул карлику фляжку.

Не знаю, как мне благодарить вас, милорд, — сказал бедолага, немного приободрившись. — Без вас они могли забить меня до смерти или просто повесить.

Почему вас называют Корешком? — спросил Джон.

Я маленький и уродливый, словно корень какого-нибудь растения. А так как я работаю в аптеке, то давно приобрел запах, характерный для лечебных растений вроде пырея, французской петрушки или чего-нибудь еще.