У подножия Саян

Бичииней тем временем вышла из своего укрытия и встала меж подружек.

Эрес взял деревянную лопату, воткнутую в зерно, сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Работать к вам пришел. Примете?

— Можно ли узнать имя и фамилию нового товарища? — послышался голос.

— Почему же нельзя? — Улыбнулся Эрес. Назвался и тут же по-военному четко уточнил: — Год рождения тридцать первый. Комсомолец. Холост.

Бичииней снова прыснула. Но никто на этот раз не обратил на нее внимания.

Одна из девушек показала на большой ворох зерна и этим как бы подвела черту под словесной дуэлью:

— Это с прошлого урожая. До сих пор не могли очистить. А теперь вот уборка на носу.

— Так, — сказал Эрес, — понятно.

Он собирался с мыслями, что ему делать. Понятно-то понятно. Но не бежать же ему в контору ходатаем. Долаана уже третий день осаждает таргу, чтобы прислал мастера. Она и сейчас, наверное, у Кончука.

Под навес вошла женщина. Воробьи шумно спорхнули с кустов и опустились серой кисеей чуть подальше.

— Карарган[19]! — закричала женщина. — Что за прожорливые птицы, эти воробьи! Напасти на них нет! — И без всякого перехода спросила: — Долаана еще не вернулась?

Дородная, рослая, она выглядела богатыршей, ее большое широкоскулое, как тарелка, лицо с двойным подбородком лоснилось. Темные маленькие глазки светились природным умом и добродушием. Большие толстые руки напоминали балы[20]. При ходьбе она тряслась, как студень. Позже Эрес узнал, что тетушка Тос-Танма весит девять пудов.

В тридцатых годах Ондар Намчалбаа — настоящее имя и фамилия тетушки Тос-Танмы — работала поваром в Агылыгской коммуне. Уже тогда араты пробовали жить и работать сообща и делить все поровну, без учета пола и возраста. Никто не хотел отставать от других, даже женщины. Они выполняли любую, даже тяжелую мужскую работу: косили травы и хлеба, оставив детишек под тенью деревьев. В то время пели такую песню:

Купим себе плуг —
Будем работать, как братья.
Купим себе трактор —
Будем работать, как сестры.

Так вот поваром Агылыгской коммуны была Ондар Намчалбаа. Она готовила в большом чугунном котле, легко управлялась с этой тяжелой посудиной одна, без чьей-либо помощи снимая ее с очага. За свой рост и недюжинную силу тетушку Ондар Намчалбаа прозвали Тос-Танма — девятипудовый котел.

Молодежь и поныне уверена, что у Тос-Танмы и не могло быть другого имени; так оно к ней подходит... Ондар не обижалась на это прозвище. Она так привыкла к нему, что охотнее на него отзывалась, чем на свое настоящее имя. Однажды кто-то из молодых увидел в списке избирателей Ондар Намчалбаа и очень удивился, посчитав, что всю свою жизнь Тос-Танма прожила бобылкой, замуж не выходила и даже, как утверждали многие, вообще не заигрывала с парнями. Никто не знает, есть ли у нее родственники.

Тетушка Тос-Танма есть тетушка Тос-Танма, девятипудовый котел, и этим сказано если не все, то самое главное. Этакая крупная, сильная баба, добродушная, открытого характера, всегда о чем-то хлопочущая, чуть ворчливая. И ведь не для себя хлопочет, всем правду-матку в глаза выкладывает, для других старается. Все в ней просто и естественно: медвежья походка, манера спорить или ворчливо-добродушно журить, наставлять кого-нибудь, советовать или одергивать.

Но было в тетушке Тос-Танме одно неоспоримое, всеми признаваемое качество — ее сила и неиссякаемое трудолюбие.

Сено для своего скота заготавливала сама, без чьей-либо помощи. С косой управлялась так, что далеко не каждый мужчина мог угнаться за ней. Поедет за дровами — привезет такую лесину, что только ахают и дивятся: валить сухостой, вершина которого с ветрами шепчется, не каждому под силу. Она легко поднимала барбу[21] с зерном, схватит за углы вверху, раз — и он уже на спине. У подъезда к Агылыгу, говорят, когда-то лежал камень-глыба. Как-то поспорив с аратами, Тос-Танма подняла его с земли, отнесла к обрыву и сбросила. Мужчины были посрамлены, а Ондар Намчалбаа во мнении людей выросла до геркулесовых размеров. С тех пор, рассказывают, араты терялись в ее присутствии, не решаясь ухаживать за силачкой...

Когда распалась коммуна, Ондар куда-то исчезла. Поговаривали, будто она лечилась на Тере-Хольских минеральных источниках и только в военное лихолетье снова вернулась в Агылыг. Кроме прежних привычек, она привезла с собой и новую поговорку «карарган» — тьма-тьмущая... Вот какую женщину увидел перед собой Эрес.

Когда тетушка Тос-Танма приблизилась к девушкам, те невольно выпрямились, на лицах отражались почтительность и смирение. Указывая взглядами на Эреса, они наперебой заговорили:

— Нам подмогу прислали.

— Говорит, все умеет делать.

— Доняли-таки Кончука...

Женщина смерила взглядом Эреса и протянула руку:

— Экии, оол![22]

Она крепко, словно тисками, сжала его правую ладонь и снова повторила свое приветствие, даже не замечая усилий Эреса высвободить немеющую руку.