У чёрта на куличках

Нотариус походил на типичного офисного работника: весь такой зажатый, точно его большой ум и профессия давили на голову, что со временем осунулись в плечи и сгорбили спину. Как толстый хомяк, этот мастер юриспруденции сидел за столом и перебирал бумаги. Он словно знал, кого нужно ждать в любой момент, и стойкий запах машинного масла уже уведомил его заранее – Григорий Беглов пришёл по высланному приглашению.

Пока вошедший работник автомастерской сидел и ждал что с ним заговорят, его дело внимательно просматривалось уже в третий раз. Да, нотариус не поленился дополнительно взять информацию из местного отдела милиции, чтобы убедиться, кого именно он пускает к себе в логово, и такая чистая характеристика могла быть только у священников, если нельзя было посчитать неприятное и озлобленное лицо за преступление. У гостя также отсутствовал большой палец на левой руке, что однозначно должно было произойти ещё в далёком детстве. Нотариус был уверен, что подобная деталь сильно сказалась на взрослении этого человека.

Мария, жена Григория, судя по документам была не шибко настроена на брак. Если смотреть на важные семейные даты, то в глаза бросается то, что Сергей – первенец – родился через три месяца после свадьбы. Учитывая грубое выражение лица автомеханика, было тяжело представить любое отношение с нормальной – и даже живой – женщиной. Фантаст-некрофил, не стесняясь себя сказал бы нотариус, испытывая инстинктивное отвращение к Григорию, как к какому-то паразиту.

Обе стороны сразу принялись оценить царящую вокруг обстановку. Не пробыв в помещении более пяти минут, Григорий уже приметил десяток поводов невзлюбить сутулого коротышку. У него даже сложилось ощущение, что даму в чёрном тот специально довёл до слёз, поскольку просто тешил своё эго и, возможно, получал сексуальное удовольствие. Нотариус молчал, а лёгкий свист из левой ноздри давил на нервы. Если резко покинуть кабинет и никогда больше не возвращаться, Григорий ничего не потеряет.

Хомяк-нотариус закончил оценивать Беглова, и пришёл к выводу, что человек перед ним действительно чист, – кроме его формы и специфического «волчьего» выражения лица. Он очень сильно сомневался в том, что скользкая дорожка миновала такое выдающееся лицо, но разбираться в том, что находится за пределами официальных бумаг было гиблым времяпрепровождением… равно как и опасным.

– Здравствуйте, Григорий Григорьевич. (Беглов специально выбрал себе в Отчество собственное имя, поскольку не только не знал имени биологического отца, или любого другого, по его ощущениям «Григорий Григорьевич» звучало крайне солидно.)

– Вечер добрый. – «И к чему это было? – спросил сразу сам себя Григорий. – Если ты не намерен позвать меня в бар на душевный разговор и пару рюмок горячительного, то какого чёрта распыляешься?».

– Вы ведь помните по какой причине вас позвали?

– Нет. Не имею ни малейшего понятия.

– А письмо? Кажется, в нём я описал тему нашего разговора…

«Вот именно, «кажется». Было неудивительно, что этот хомяк затерялся в сотне сменяющих друг друга людей, что попросту забыл об одном из них. Забыл о Григории Беглове.

– Оно пришло во время наплыва посетителей, когда тяжело было отойти от работы, и я просто не успел его просмотреть. – Когда Григорий говорил, он прокрутил в памяти то, что сразу разорвал конверт и сжёг. Сейчас ему действительно захотелось его открыть и прочитать.

– Пускай. Вы что-нибудь знаете про гражданку Ждану… Нежданову?.. – Фамилия и имя на бумаге выглядели реальными, да и в жизни встречались аналогичные кадры. Подобные индивиды создавали чарующий типографический казус.

– Впервые слышу, – сдерживая улыбку сказал Григорий.

Будь его руки запачканы кровью, – а он никогда не собирался грешить подобным, – а не кражами и вымогательством, он бы по-настоящему запаниковал. Однако, услышав незнакомое имя, он всё же напрягся. Он действительно мог где-нибудь встретить эту женщину, и ещё хуже – солидно подпортить ей жизнь.

Если вскроется одна маленькая махинация, то вслед полетят и другие.

– Она должна приходиться… двоюродной сестрой вашей матери. Ваша двоюродная тётя.

– Превосходно. А дальше?

– Она умерла второго ноября в возрасте восьмидесяти одного года.

– Здоровья старушке... А я тут при чём?

Нотариус сделал небольшую паузу, чтобы выпить воды и поправить галстук. Сидеть напротив ярого рецидивиста было достаточно изматывающе. От пренебрежительного, агрессивного и бестактного отношения Беглова так и тянуло сплюнуть на пол, но работа требовала соответствующих усилий. Мужчина обвёл взглядом кабинет, который показался ему более грязным и душным, чем обычно.

– После её кончины, привязанный к ней банк вскрыл персональную ячейку хранения клиента, чтобы можно было описать содержимое и предоставить родственникам, и там как раз находилось завещание, в котором были упомянуты Вы. Ничего другого больше в банке не хранилось.