Ты всё ещё моя

Стонет, стонет… Глядя мне в глаза, заряжает с небывалой силой. Откуда она такая? Что с ней случилось? Когда? Почему?

Ни разу взгляда не отвела. Ни разу под моим напором не прогнулась. Ни разу не смутилась настолько, чтобы пожелать как-то отгородиться.

Отдает все, что есть. Больше, чем я способен принимать.

Перемещаю правую руку. Протягивая вдоль по спине, сжимаю сзади шею. Второй закручиваю вокруг поясницы. Стискиваю ее всю чересчур сильно. Осознаю, что больно. Однако Лиза не сопротивляется. Дышит громче и ярче, но молчит.

Давлю лбом в ее переносицу. Вбиваюсь яростнее. Она лишь интенсивнее стискивает меня своим влажным жаром. Так тесно, что в какой-то миг кажется, не только резину в ней оставлю, но и собственную, блядь, кожу.

Как же в ней хорошо… Как же хорошо… Почему?

Ни с одной другой к подобному даже не приблизился. Даже сравнивать стремно. Отчего-то хочется всех разом на хрен забыть. Добрался до пика, желаю здесь остаться.

– Моя… – рублю хрипом, прежде чем успеваю подумать и остановиться.

– Да… Да, Чарушин… Да…

И глазами столько выдает, что я, мать вашу, там уже не просто теряюсь. Я там тону. Добровольно захлебываюсь и иду на дно.

Ее сердце колотится. Выбивает мне ребра. Если бы не одичалый стук моего собственного, я бы даже испугался за то, что довел Дикарку до какого-то приступа. А так, пока непонятно, чей движок в это мгновение безумнее, работаем над тем, чтобы разгонять их еще сильнее.

– Мне так хорошо, Артем… Мне с тобой так хорошо…

И моя шиза прорывает блокаду. Все демоны разом проскакивают и горланят диким хором: «Люби меня! Люби!».

Я судорожно перевожу дыхание. Лиза расширяет глаза, будто всю эту ужасающую хрень слышит. А потом вдруг опускает веки. Кажется, что ускользает. Стискиваю ее еще крепче и вколачиваюсь свирепее.

– Смотри на меня… – требую не то агрессивно, не то отчаянно. Растаскало ведь на куски, сам себя не воспринимаю. – Смотри на меня…

Она что-то очень тихо бормочет. Какие-то мягкие звуки, я разобрать их не способен. Только имя свое кое-как улавливаю. Невообразимо сладко стонет и, трепеща ресницами, пробивает меня каким-то особенным взглядом. Сразу после начинает кончать. И вот тогда сквозь ее тело проходят настоящие, мать вашу, судороги. Так она горит, так дрожит, так стонет, так сжимает и пульсирует вокруг моего члена – я буквально охреневаю от того чувственного шока, что при этом испытываю. Накрывает, как ни держусь. Даже темп как-то изменить не успеваю. Хорошо, что в презервативе. Потому что кончаю я совершенно неожиданно, выдернуть бы не успел. С низким перебитым стоном толкаюсь в Лизу до упора и замираю, пока тело разрывает на подъеме нереального наслаждения. С каждым выбросом спермы всем телом вздрагиваю. И хриплю, что-то хриплю ей прямо в губы… Толку, что не целую, если и без поцелуев всю душу, на хрен, выплескиваю.

Как потом заталкивать все это обратно?

18

Разве это не любовь?

© Лиза Богданова

Чарушин с тяжелым вздохом опускает веки, и наш затяжной зрительный контакт обрывается. Жесткое давление его рук стремительно слабнет. Я отчетливо ощущаю, что теряю его. И мне тотчас становится холодно. А пару секунд спустя еще и одиноко – он покидает мое тело.

Ничего не говорит. Даже не смотрит – его веки все еще находятся в судорожно-сжатом положении, когда он выдает новый высокий и отрывистый вздох. После Чарушин отворачивается и шагает в сторону ванной. Мгновение спустя застывшее вокруг меня пространство сотрясает грохот захлопывающейся за ним двери.

Я сделала что-то не так?

Ему ведь было хорошо. Я чувствовала. И смотрел Артем так… Не без примеси живущей в нем ярости, но вместе с тем так, словно тоже, вопреки всему, очень сильно любит. Вспоминаю, и тело тут же перебирает дрожь. Внутри и снаружи. Возвращается колотун. Эмоциональный. Крайне сильный. Без всякой страстной томительности. Столько всего ощущаю, что даже разобрать и разделить невозможно. Где уж попытаться успокоиться?

Стараясь концентрироваться на хорошем, лишаю себя возможности раскисать. Сползаю со стола и на негнущихся ногах медленно бреду в ванную. Оставляя голову холодной, быстро принимаю душ.

На этот раз позволяю себе высушить волосы.

Времени уходит немало, но когда я возвращаюсь в гостиную, во второй ванной все еще шумит вода. Ненадолго замираю, не зная, как дальше быть. А потом осмеливаюсь подняться на второй этаж и найти одежду. Раньше Чарушин приводил меня в комнату одной из своих сестер и говорил брать все, что захочется. Но в одиночку копаться в их вещах я не решаюсь. Выбираю более приемлемый вариант – гардеробную самого Артема.

Войдя в его спальню, теряюсь от нахлынувших бурным валом эмоций. Притормаживаю, не в силах двигаться. Пол под ногами будто растворяется. То ли я проваливаюсь и куда-то лечу, то ли само помещение начинает вращаться.

«Люблю тебя, Дикарка… Лиза… Люблю тебя…»

Как же Чарушин здесь находится?