Ты умрешь влюбленной

– Если не взламывать, то картина будет неполной. Зато теперь данные можно анализировать автоматизированно, с помощью одного лишь приложения. Рабочее название – «SHSherlok@Holms». SHS – Smart Human Screening. Теперь я могу составлять психологические портреты, собирать личностные характеристики, оценивать уровень лояльности, загрузив адреса соцсетей, внеся данные с почты и подключив к своему компьютеру устройства дистанционно. За пару минут приложение считывает переписки, посты, рилсы и публикации, а также передвижения и режим сна. Да все!

– Звучит так, будто ты Доктор Зло и хочешь захватить Вселенную.

– Именно. – Эмиль с довольной физиономией откинулся на спинку кресла, почесав живот под толстовкой. – Хочешь, я пропущу через свою программу и тебя?

Вера молитвенно сложила руки.

– Нет, пожалуйста! Не делай хотя бы этого.

– Ладно, тогда перейдем к делу. – Он вернулся к экрану и положил руку на мышку. – Я пропустил через приложение тех четверых, расстрелянных под мостом Руаяль. И вот что вышло.

– Что же? – Вера нагнулась к экранам, на которых главенствовали красные и синие графики.

– Что ты видишь? Вот я открыл четыре странички.

– Эмиль, объясни.

– Какого цвета больше? Тут, тут, тут и тут. – Он показал ей все вкладки, открытые одновременно.

Вера посмотрела на него, как на ребенка с паровозиком.

– Ну синего, – терпеливо ответила она.

– А это значит, что все четверо наших клиентов, которые были убиты под мостом, имели высокие показатели доброжелательности, приверженности долгу, стремления к последовательности, неконфликтности, стремления к взаимодействию и отзывчивости и низкие показатели склонности действовать по настроению, нерешительности и концентрации на личных выгодах. Также низкий уровень амбиций и склонность к уединению.

– Это все ты понял, проанализировав их соцсети?

– И переписку.

– Ты доверяешь этой программе? – с сомнением спросила Вера.

– Да, на сто процентов, ведь я сам ее написал. – Эмиль скривился, почувствовав себя оскорбленным. – Эти четверо, а вот… забыл. Повешенный тоже.

Он показал Вере еще одну вкладку, наполненную синим цветом.

– Этот вообще – Иисус Христос, по моим данным. Все синее! Короче. Этих пятерых я изучил не только с помощью программы, которая получила подтверждение, что она рабочая и толковая. Я всю ночь изучал материалы по ним вручную. Ты же знаешь, что приложения и машины я не жалую, приходится самому их писать, чтобы в них верить, и не теряю надежды создать программу, которая ускорила бы нашу работу. Эти пятеро были гиками, но очень милыми и пушистыми, очень внушабельными, курили травку. И только один ею торговал, но не из выгоды, а был этаким невольным посредником между одним не очень хорошим человеком с длинным преступным прошлым и своими друзьями. Вот он, я назвал его Иисусом.

– Это все студенты?

– И один художник, ему шел шестой десяток. А вот этот… Анри Бриго. Он с джазового факультета, Парижская консерватория. – Эмиль хитро улыбнулся, заставив сердце Веры неприятно сжаться. – Они были знакомы. Твой новоявленный Бэнкси и Анри Бриго – оба пели в «Бель Канто».

Вера промолчала. Ее осенило, что Эмиль сунул ей в плащ «жучок», но потом она вспомнила, как искала ключи от квартиры, обшарила все карманы и никаких подозрительных девайсов не нашла. Может, она его выронила? Ворвалось воспоминание о чудесном месте, где они вчера были, о том, как Даниель потрясающе пел джаз и рок.

– Анри Бриго тоже застрелили? – спросила Вера, понимая, что Эмиль изучает ее задумчивое лицо.

– Да. И ты знаешь, я зацепился за идею, что их всех расстрелял как бы один и тот же человек. Но он не мог этого сделать один так ловко, чтобы судмедэксперты по кровавым фонтанам не смогли понять, постановочный это был расстрел или же они действительно стреляли друг в друга. И только составленные профили перечат версии, что сейчас Кристоф пока держит за основную, – они повздорили и перестреляли друг друга. Это одуванчики, от травки они были еще более умиротворенные, чем обычно. В таком состоянии хочется только чипсов и дивана.

– А ты хорошо осведомлен, чего хочется в таком состоянии, – съязвила Вера.

– В том-то и беда, что я как будто один это понимаю! Видела бы ты полицейские отчеты – их называют наркодилерами, чуть ли не наркобаронами, но это, блин, не так! И это портит всю картину их профилей.

Эмиль нахмурился, взлохматив волосы.

– Короче, дело было так: они провели хороший вечер, под утро отправились по домам, шли какое-то время одной дорогой, потом один из них предложил пыхнуть напоследок. Может быть, сам убийца. Какую-то новую, сильную дурь, может, синтезированную, пропитанную чем-то, непривычную для них. Там уже не узнаешь.

– Они сели под мостом и закрутили косячок, – продолжила Вера.

– Косячок. – Эмиль хихикнул. – Из твоих интеллигентских русских уст это слышится забавно. Юбер сказал, что твои предки, оказывается, питерские графы.

– Продолжим, – остановила его Вера.