Ты умрешь красивой

– Да! – излишне громко и радостно ответил Эмиль, но только лишь потому, что ему наконец удалось достучаться до ее опьяненного мозга. – Прости!

– Ты меня использовал?

– Прости, пожалуйста! Я уже тысячу раз пожалел…

– Это потому, что я русская? Ты считаешь меня дурой? – Она постепенно распалялась.

– Нет! Мне была нужна красивая девушка… Необязательно русская. Но иностранка, чтобы у нас не было проблем. Ведь, сама понимаешь, ты ложишься к нему в постель по своей охоте. Он мастерски соблазняет.

Вера подняла руку и отвесила Эмилю тяжелую пощечину. Тело с трудом ей подчинялось.

– Ты кем себя возомнил? – Рыдания подступали к горлу. А может, это был смех? Ей все еще казалось, что она спит и видит сон. Что происходит?

Она еще раз посмотрела вниз, на свое платье, и удивилась его неприличной прозрачности. Господи, она ведь без нижнего белья!

Эмиль сидел неподвижно, смежив веки, на его бледной щеке обозначилась ярко-алая пятерня.

– Как я могла поверить человеку, который так рьяно выступал против лжи, – пробормотала Вера, говоря скорее сама с собой. – Ты, знаешь, кто?

– Я это заслужил. Прошу у тебя прощения, – отчеканил Эмиль с закрытыми глазами: видимо, было стыдно.

– Что ты там пел мне про ложь? – распалялась Вера, но опьянение не давало ей как следует разогнаться.

– В свое оправдание могу лишь сказать, что другого способа поймать этого извращенца не было. Он ничем себя не выдает, очень осторожен, богат и имеет связи. Полиция против него бессильна.

– А Кристоф… твой дядя, полицейский… окружной комиссар! – всхлипнула Вера, понимая, насколько она одинока в своем провале. – Он знает?

– Конечно же, знает!

– И он одобрил все это?

Эмиль ответил не сразу.

– Да. Но вся ответственность на мне. Если что-то пойдет не так, я останусь виноват. Ты можешь написать на меня заявление, и он его сам примет. Послушай, – Эмиль сжал ее руку, – я готов был пустить к нему в постель Зою. Она сама это предложила. Эта охота – по сути, ее идея. И живцом должна была стать она. Но Куаду чертовски осторожен. Наверное, узнал, что она моя сестра… Не вышло. Он не поддался. А с тобой получилось. Но… боюсь, мне придется остановиться. Я не могу позволить тебе пережить ужас той ночи, когда они посвящают девушку в королеву.

У Веры кружилась голова. Все было каким-то нереальным.

– А собаки настоящие?

– Мы не можем знать наверняка, рассказы девушек, опоенных наркотиками, могут быть неточными.

– То есть вы можете ошибаться насчет него?

– Нет, Вера, нет! Включи голову. Он их как перчатки меняет. Ты одна из многих!

Вера отодвинулась… Она стала вспоминать их первую встречу, его книгу, которую она читала запоем, сидя на подоконнике в парадной, вечернюю прогулку по Лувру, картину Ватто, его рассказ про то, как художник любил устраивать костюмированные вечеринки. Неужели правда? Эрик Куаду всего лишь больной на голову извращенец?

Так не хотелось расставаться со сказкой, в которую она попала. Все, о чем она мечтала, – продлить до бесконечности это парение. Собрать из льдинок слово «Вечность».

– Почему ты вдруг спасовал? – спросила она гробовым голосом. Подступило чувство обреченности. Она понимала, что это точка невозврата.

Эмиль опустил голову, мотнул ею, не ответил.

– Скольких своих ассистентов ты погубил?

– Что?

– Алексей про тебя все рассказал.

– Что? – На лице его было неподдельное недоумение. С минуту он сидел, сведя брови и что-то припоминая. – Ты о том русском парне?

– Из МГУ.

– А, забыл. Чертов Юбер! Он за моей спиной дал ему денег и попросил наплести на меня всякую ересь, чтобы ты испугалась и сбежала. Парень из «Ботеко» работал там, когда мы заняли угловое здание на Л’Эшикье. Не было других ассистентов! Мне они не нужны.

– Но ты сказал, что он тебе посоветовал взять в ассистентки женщину! – возмутилась Вера.

– Надо же было как-то это обыграть!

– Вы все друг друга стоите.

Вера немного помолчала, а потом спросила:

– То есть я могу лететь домой?

– Да, сегодня же. Только надо подлечить тебя… Отходняк будет такой, что мама не горюй. Уж я-то знаю.

Вера осунулась, вспомнив, что ждет ее по возвращении. Жизнь автомата в окружении манекенов, бесплодные попытки найти себя, метания, страдания – мрак. Нет! Лучше пусть она погибнет в объятиях маркиза де Сада, будет загнана собаками, чем все это.

– Ты трус, – выдавила она с презрением. – Я никуда не поеду.

Эмиль закрыл глаза, опустил плечи.

– Вера, нет, прошу тебя, умоляю!

– Поздно! Моя судьба предрешена.

– Чертов русский фатализм. Прекрати играть Печорина.

– Нет, я не отступлю. Игра продолжается. Либо ты со мной, либо я одна. Я приду в полицию после ритуала… если выживу. Приду и напишу заявление на Куаду.

– Но разве это не покроет тебя и твое имя позором?

– Позор!? Что такое позор в наши дни, битком набитые симулякрами? Это хайп. Я тут же стану звездой!

Ее кулаки стиснулись. «Только посмей, Эрик… – горело в ее голове, – только посмей выставить меня дурой. Я натравлю на тебя всю полицию Франции. Дам интервью газетам, напрошусь на телевидение. Я тебя уничтожу. Уничтожу! Или мы будем любить друг друга долго и счастливо».