Ты ненадолго уснешь...

Однако, Нэд этого уже не заметил, он смотрел на Хоуп, которая за эти несколько секунд будто уменьшилась в росте, ссутулилась и ее нечеловеческая уверенность явно дала трещину. Это была не просто обида, а акт вандализма по отношению к чему-то священному. Вот бы сейчас, она обрушилась на него самыми гневными словами, но ничего страшнее не звучало для Бенедикта, чем эта звенящая тишина.

Даже воздух окружающий Хоуп, словно стал холодным и колючим, а если бы его можно было попробовать на вкус, то рот наверняка, бы заполнила нестерпимая горечь.

В коридоре кто-то истошно прокричал.

     - Доктор Ванмееееееер!!!

Без Луизы и Роуз палата опустела и рассказ Бенедикта, конечно же, отвлек Сэма от этого факта, но далеко не обрадовал.

Мальчик сидел на кровати мрачнее тучи и тяжелым, взглядом, полным той самой чистой и сильной ненависти, которая бывает только у детей, буравил свою или своего «сиделку».

Как правильно, надо будет спросить у Питера!

    - А что тут думать? Попроси прощения, если простит, то простит, а если нет, то … Ух! Попрошу у медсестер баночку для анализов, неделю спать не буду, но насобираю туда слюней и вылью тебе на голову в самый неожиданный момент.

    - Только попробуй! Я тоже не промах, подготовлю такую же баночку и посмотрю, что ты семилетний! - парировал Нэд, изо всех сил сохраняя серьезный вид, хотя его распирал смех от услышанного. - Совет, разумеется, дельный, но с женщинами не все так просто. Тут прощение нужно делом подкреплять!

   - Цветы, подарки? - авторитетно спросил мальчик.

Купер сморщил нос. Как же это банально прозвучало, но именно в таком порядке и выстраивались его дальнейшие действия.

    - Не хотелось бы попасть впросак. Я Хоуп еще со школы знаю, но как оказывается, даже не догадываюсь, что ей нравится.

   - Сначала поговори, а потом...Розы, конфеты, игрушки, - напрягая память, Сэм вспоминал, что сюда приносили многочисленные визитеры.

   - Добрый день, Сэм! Физиопроцедуры я тебя отвлеку на часик? - сестра Санди появилась в дверях так не вовремя.

Бенедикт поднялся со стула и отошел в сторону, наблюдая за тем, как Сэм нехотя поднимается с кровати. Мальчик был заметно ослаблен и как-будто успел похудеть, но не это поразило Купера больше всего.

Пропитанный концентрированной женской обидой взгляд Милы Санди, которая была ветераном детского онкологического отделения, проработав здесь одиннадцать лет, прошелся по нему с головы до ног, без тени приветливой улыбки, украшавшей лицо медсестры еще утром, когда они виделись в ординаторской.

«Неужели все в курсе?» - догадался Нэд, понимая, что в столь локализованном коллективе, новости разносятся со скоростью света.

    - Поменяйте белье! - выплюнула медсестра, обрушив в руки красивого, но, увы, хамовитого, мужчины стопку хрустящих простыней.

   -  Ты бы поискал Хоуп, пока без дела сидеть будешь, а то потом обед, анализы. Не успеешь опомниться, вот и вечер. Замотаешься, а она домой уйдет.

    - Хорошо, Сэм, - Бенедикт оценил сочувствующий взгляд ребенка. Вот уж он не подумал бы, что это милое создание будет испытывать к нему жалость. Это было странное ощущение, над которым стоило поразмыслить.

   -  Сестра Санди, не подскажете, где найти доктора Ванмеер?

   - Она сейчас занята. Наверняка, будет в четвертой операционной. Экстренный случай.

«Разве, что в лоб не дала!», - усмехнулся Бенедикт.

    - Спасибо, - только и произнес он вслух, аккуратно сложив чистое белье на тумбочку и спокойно убирая смятую простынь с кровати.

Все шло в точности по его плану, но с пунктом «закрепить за собой репутацию избалованного великовозрастного идиота», вышла неувязка, которая теперь ощутимой занозой кружила вокруг совести.

   -10-

Усталость накатывала волнами и доктор Альберт Ванмеер всерьез раздумывал провести весь вечер в саду, в своем любимом плетеном кресле, любуясь на буйство цветущих георгин, гряда которых украшала северную часть сада.

Настроение было, мягко говоря, скверное. Сегодня, в одиннадцать сорок четыре утра, у Элоиз Верхойзен случилось кровоизлияние в мозг. Реаниматологам удалось запустить ее сердце, только через пятнадцать минут, когда мозг от нехватки кислорода умер. Миссис Верхойзен подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, так как женщина числилась в списках доноров органов. Как ни странно люди страдающие от рака, вполне могли спасти жизнь кому-то и даже не одному человеку, лишь бы новообразование не было метастазирующим. Удивительно, но Элоиз могла похвастаться, на удивление, здоровым сердцем.

Значит не будет вскрытия, иссеченный Грегом сосуд, скроется за гематомой и о врачебной ошибке никто не узнает.

Доктор Ванмеер ходил остаток дня мрачнее тучи и когда пришлось объяснять родственникам миссис Верхойзен все тонкости произошедшего, то он с удивлением обнаружил среди них Паунда, который опередил его с исполнении нелюбимой функции любого хирурга. Более того, парень выглядел осунувшимся, в глазах плескалось неподдельное сочувствие и сожаление. Такое невозможно подделать и Альберт окончательно потерял покой, продолжая взвешивать свое решение, во что бы то ни стало предать огласке ошибку своего преемника.