Ты ненадолго уснешь...

Бенедикт не пытался юлить или произвести впечатление, хотя последнее явно имело место быть. Хоуп даже поежилась от того, что посмотрела на Купера другими глазами. Сейчас перед ней был настоящий мужчина: умный, рассудительный, ответственный, которому было трудно возразить.

«Это что же получается?! Купера теперь придется воспринимать всерьез? Не так-то просто, слишком уж предвзятое отношение!»

    - Что у тебя за дело? - Хоуп решила сменить тему разговора и деловито щелкнула кнопку на клавиатуре, после чего монитор компьютера погас, она ловко выползла из-под нависшего тела Бенедикта и ринулась к двери, но тут же в кабинет без стука, буквально, забежал Мик Дьюри. Его лицо раскраснелось, а грудь вздымала частая отдышка.

   - Доктор Ванмеер, анализы Финдлоу сразу передали в руки доктора Хантер, но я распросил Надин и она сказала, что у девочки все признаки печеночной недостаточности. Билирубин повешен почти в пять раз, увеличена активность сывороточных трансаминаз, фибриноген ноль шесть...

   - О Боже! Почему она до сих пор не в интенсивной терапии? Где доктор Хантер?

    - У нее сейчас встреча с представителями Фармджен, проходя мимо ее кабинета, кажется, я слышал крики.

   - Найди доктора Фишер, хотя нет! Бегом к Мэнингу, пусть готовят для Луизы палату, скажи, что некроз печени в терминальной стадии, - Хоуп достала телефон и набрала номер Люси, при этом не выказывая никаких признаков волнения.

Бенедикт замер, будучи невольным свидетелем этого разговора, в очередной раз, поражаясь тому, как хладнокровно могла вести себя Хоуп. Она бросила на него быстрый взгляд, чертыхнулась и поджала губы, чтобы сдержать ругательство Люси не брала телефон.

   - Говори! - она метнулась в коридор, врезавшись в стайку студентов-практикантов, которых вела сестра Санди.

    - Закрепи меня за Сэмом. Ну, вроде сиделки... С его отцом я переговорил, тот даже обрадовался, что мальчик меньше времени будет проводить в одиночестве.

Резко затормозив, Хоуп обернулась и с прищуром глянула на Купера, он проигнорировал тот факт, что почти все молоденькие студентки до сих пор выворачивали на него шеи.

   - Неужели тебя так волнует положение Сэма?

   - Я люблю детей, как упоминал уже раньше и не пытаюсь играть на публику, если ты еще не поняла...

    - Странно.

    - Это не способ уклониться от тех функций, которые на меня здесь возложили, буду помогать по мере сил и другим пациентам.

   - Я не про то! Просто меня на днях посетила та же мысль!

Почувствовав еще большую тревогу, Хоуп едва смогла отвести взгляд от лица Бенедикта, которое буквально светилось искренностью, что уже совершенно не лезло ни в какие ворота.

    - То есть, ты не против?

Они уже неслись по коридору к ординаторской.

    - Нет. Но учти! У мальчика критически низкое давление, это, так сказать его изюминка, кроме этого никаких осложнений нет и твоя задача следить за его питанием и настроением. Всеми легальными способами советую тебе поднимать и то, и другое.

    - В смысле?

   - И давление, и настроение...

Бенедикт так и не понял, шутила Хоуп или нет. Трудно было разговаривать с человеком, который не разделял переход от серьезного тона к сарказму, оттеняя его маломальской улыбкой.

Очутившись в ординаторской, Нэд снова чуть не врезался в эту маленькую серьезную докторшу, которая с мягким укоризненным взглядом обвела коллег, облепивших кофе-аппарат.

    - Не правда ли мило, что хоть кто-то проявил заботу и о персонале? - нарочито громко спросил Бенедикт, желая выслушать в свой адрес крохотную похвалу.

И если все согласно закивали, а на лицах заиграли довольные улыбки, то Хоуп цокнула языком и прикусила губу.

    - Кто-нибудь видел доктора Фишер? - обратилась Хоуп к присутствующим. - Да уж... По стоимости эта игрушка — чуть больше недели пребывания для одного из детей. Разумеется, это чудо техники нам нужнее, чем партия темозоломида или, скажем, оплаты исследования на томографе.

Шейла и Грейс переглянулись и отрицательно покачали головой, после чего опустили глаза в свои кружки, Саттеш просматривал утренние анализы и сортировал их по палатам, сидя за столом в дальнем углу, его глаза устремились на Хоуп, еще одна медсестра - Хлоя из общего отделения, забежала, чтобы взять что-то из своего шкафчика, задержалась из любопытства, чтобы увидеть, чем закончится этот разговор.

Желваки на скулах Бенедикта заходили ходуном, он почувствовал жгучую злость и выпалил:

    - Неужели, чтобы вызвать твое расположение, нужно быть смертельно больным ребенком?!

Договаривая эту фразу, он уже понимал, что пожалеет о сказанном, но остановиться не мог. Повисла пауза и помещение заполнилось невыносимой, жуткой тишиной, которая парализовала каждого из присутствующих. Бенедикт спохватился поздно, когда женщины демонстративно громко вернули свои кружки с кофе на стол и вышли прочь, таким образом намекая Микки и Саттешу, следовать за ними. И все четверо прошли мимо Хоуп и Купера, окатив последнего осуждающими взглядами.