Ты можешь идти один

Я посмотрел в окно. Увидел фасад магазина напротив, дорогу, кусты. Если по пояс высунуться из окна, то можно увидеть школу. А сколько же кругом такого, чего даже из окна не увидишь! Появилось желание просто выйти из дома и идти, куда глаза глядят. Туда, где, может быть, я найду Жанну.

Глава 34

Утром разыгрался скандал. Увидев, что я собираюсь в школу, мама принялась плакать и кричать. На шум из комнаты вышел отец.

— Что за крики с утра пораньше? — полюбопытствовал он.

— В школу собрался! — взвыла мама, указывая на меня.

— Ну и что?

— Что значит «и что»? Ты совсем уже мозги пропил? Он пять дней целых…

— Он пять дней спал! — повысил голос папа. — Думаешь, ему еще отдохнуть надо?

Мама смотрела на него, тяжело дыша. Потом отвернулась и пошла в кухню.

— Что хотите, то и делайте! — крикнула она. — Пусть идет, пусть сдохнет там!

Меня передернуло от этой фразы, но отец только улыбнулся.

— Иди. Решай свои дела. Я тут разберусь.

Я кивнул и отворил входную дверь, но выйти не смог. На пороге стоял человек в милицейской форме.

— Дмитрий Семенов? — глухим голосом произнес он.

— Я…

— Нужно поговорить.

Он шагнул вперед, и мне не оставалось ничего иного, кроме как отступить.

— Уважаемый, вы что себе позволяете? — Отец заслонил меня собой.

Милиционер смерил его холодным, равнодушным взглядом. Это был не тот, что приносил весть о Мартынке. Только взгляд его оказался таким же.

— Мне нужно поговорить с вашим сыном.

— Мне три кучи положить на то, что тебе надо. Пошел вон из моего дома.

Возникла пауза. Отец и Разрушитель смотрели друг другу в глаза. Почувствовав неладное, из кухни вышла мама и ахнула, увидев милиционера.

— Что случилось? — спросила она.

— Ваш сын… — начал милиционер, но отец прервал его:

— Ты, сержантик, я смотрю, русского языка не понимаешь? Я велел тебе выйти из моего дома. Тебя сюда никто не приглашал. Никаких документов твоих я не вижу. Так что быстро сдал назад. Если думаешь, что я мента ударить побоюсь — подумай еще раз.

Я никогда не видел отца в таком состоянии. Он просто кипел от злости и казался твердым, как скала. Будто это кто-то другой каждый вечер валялся на диване, смотря сериалы и накачиваясь пивом.

Милиционер усмехнулся.

— Человек, — сказал он, будто ставя диагноз больному членистоногому. — Ты не понимаешь, против чего встал.

— Папа, — шепнул я. — Не надо!

— Послушай сына! — ощерился милиционер. — Он хорошо знает, кто я такой. Правда ведь, Дима?

Черные, ужасные глаза пронзили мое сознание, и я едва не грохнулся в обморок. Пошатнулся, но успел схватиться за косяк.

Отец выбросил вперед кулак. Милиционер стремительно дернулся, и в следующий миг я увидел своего папу прижатым лицом к полу. Закричала мама. Милиционер склонился к отцу, скрипящему зубами от боли в заломленной руке, и прошипел:

— Я могу тебя убить. И твою жену. И твоего сына. Дело одной секунды. Ты переоценил свои силы, человек. Не создавай мне больше препятствий.

Он встал, отпустив отца. Закрыл входную дверь. Папа поднялся, чуть слышно застонав, и уставился на Разрушителя.

— Ты что, больной? — сказал он. — Я ж на тебя заявление напишу. Думаешь, испугаюсь?

Милиционер вынул из кармана ручку и бросил ее отцу.

— Пиши, — сказал, сверля меня взглядом. — Это займет тебя на какое-то время.

Мама не знала, куда кинуться. Она стояла и вертела головой, глядя то на согнувшегося в три погибели отца, то на меня, то на Разрушителя. Взгляд остановился на телефоне.

— Я поговорю с вашим сыном и уйду, — сказал Разрушитель. — Никто не умрет. Ведите себя спокойно.

Он схватил меня за руку — будто стальным тросом обмотали запястье.

— Пошли!

Разрушитель оттащил меня в кухню, пройдя мимо притихшей мамы.

— Сядь.

Я опустился на табурет. И только когда эта тварь села напротив меня, я понял, как мне страшно. Колени ходили ходуном.

— Где находится Борис Брик? — перешел к делу Разрушитель.

— Не знаю, — пролепетал я.

— Начать отрезать тебе пальцы или убивать твоих родителей?

В его словах никакого пафоса. Он действительно готов приступить к тому, о чем говорил.

— Я действительно не знаю! Он живет…

— Мне известно, где он живет. Вчера в его доме был обыск. Знаешь, что там нашли? Могилу его матери. Он убил ее. Будешь покрывать убийцу — станешь соучастником. Хочешь провести большую часть своей ничтожной жизненки в вонючей камере?

— Он же ребенок! — закричала мать. — Зачем вы такие вещи говорите?

Я не посмотрел в ее сторону. Просто не мог отвести взгляд от этих глаз. Я полностью беззащитен, как червяк перед асфальтовым катком.

— Скажешь, где Брик — все закончится. Не скажешь — я убью твоих родителей. Отрежу тебе все пальцы. А потом обеспечу пожизненное заключение. Говори!

Несмотря на панический ужас, я уловил в словах Разрушителя нестыковку. Он словно перечислял наугад все то, что могло бы меня напугать. И внезапно страх сменился интересом.

— Я до смерти боюсь пауков, — сказал я.

— В камере будет полно пауков, — немедленно отреагировал Разрушитель. — Тысячи огромных пауков, которые будут пожирать тебя день за днем, пока ты не…

— Но больше всего я боюсь, что ты сейчас уйдешь.

Разрушитель замолчал. Губы его плотно сжались.