О Леонтьеве рассказывали следующую историю. Однажды он ехал по городу на извозчике, которого остановил городовой и предложил изменить маршрут. Кучер стал спорить с полицейским и не сразу повернул лошадь. Когда они снова тронулись, Леонтьев ударил извозчика зонтиком. «За что, барин?» — «Как ты посмел прекословить представителю власти? Начальству надо повиноваться немедленно и не рассуждая». В этом эпизоде — весь Леонтьев. Главное для него — государство, власть.
Для Достоевского (как видит его Бердяев) власть — это Великий Инквизитор. Главное — это человек. «Человек — микрокосм, центр бытия, солнце, вокруг которого все вращается. Все в человеке и для человека. В человеке — загадка мировой жизни. Решить вопрос о человеке значит решить вопрос о Боге»46. Бердяев, интерпретируя Достоевского, излагает собственные взгляды. «Все его мировоззрение пронизано персонализмом»47. То же самое можно сказать и о самом Бердяеве.
Что привлекает нас в Бердяеве? Почему хочется прочесть все, написанное им, а затем снова вернуться к прочитанному? Продумать все?
Философия Бердяева человечна. Мудрость всегда человечна. Но Бердяев источает особое тепло, умеет возбудить интеллектуальное волнение, сопереживание своим интуициям о судьбе личности. Когда-то Гегель уверял, что его мировой дух ведет оптовые дела, а счет — на миллионы, пожертвовать одним миллионом или двумя для него — раз плюнуть. Бердяеву ценна каждая личность, счет идет здесь на единицы, нулей нет.
Жизнь — это долг, пусть длится она лишь мгновение, — говорит (вслед за Кантом) гётевский Фауст. Бердяев возразил бы: жизнь — это радость творчества, жизнь не может длиться мгновение, она вечна. Смерти нет; пока что бессмертна душа, но божественное творчество человека приведет к тому, что бессмертной станет и телесная оболочка духа. Гибель тела — несуразица, которая должна быть и будет устранена. Мир изменит свое лицо. Ради этого существует человек. Творя добро, он приближает преображение мира.
Бердяев — национальный мыслитель. Он глубже многих заглянул в русскую душу, увидел бездну, но не отпрянул в ужасе, а возлюбил своего соотечественника. Его изгнали из страны, но и в эмиграции он оставался патриотом, писал по-русски, писал для России. «Судьба России» — название одной из его книг и его собственная судьба. Он любил Россию, печалился, что его не знают на родине, верил в грядущее национальное возрождение, в торжество «русской идеи».
Бердяев — часть мировой культуры. Один из немногих профессиональных философов России, что стали известны и за рубежом. Он переведен на основные языки мира. Он великолепно ориентируется в истории философии, умеет опереться на все ценное в ней. Труднодоступное ему доступно. Он может в одном абзаце изложить суть учения Хайдеггера и вступить с ним в спор.
Сам он общедоступен. Нет у него ни одного замысловатого трактата, который не смог бы осилить среднеобразованный читатель. Обо всем пишет он страстно; всюду кипение слов и мыслей, увлекательное повествование о том, что есть человек, в чем смысл его жизни, на что он смеет надеяться. Надежда на Бога, который в каждом из нас, в нашей духовности. Такого Бога может (и должен!) принять и мнящий себя атеистом порядочный человек. Вера в такого Бога — любовь. И творчество.
Примечания
3 Там же. С. 154.
6 Там же. С. 43.
7 Там же. С. 136.
8 Там же. С. 244, 248.
10 Там же. С. 54.
11 Там же. С. 94.
12 Там же. С. 147.
13 Там же. С. 146.
15 Там же. С. 269.
19 Там же. С. 45.
20 Там же. С. 61.
24 Там же. С. 81.
25 Там же. С. 145.
26 Там же. С. 254.
27 «Вестник русского христианского движения». Париж, 1952. № 4/5. С. 20.