В середине 1920-х годов в Москве распространялись рукописные «Тезисы о тайне беззакония», в которых содержался призыв преодолеть пассивное отношение к смерти. Авторами тезисов были А. Горский и Н. Сетницкий. Главная работа А. Горского «Огромный очерк» также осталась неопубликованной. Эта работа содержала попытку объединить идеи Федорова с модным тогда фрейдизмом. Энергия пола, по мнению Горского, может быть трансформирована в силу, способную продлить жизнь человека до бесконечности. Горский предвосхитил некоторые идеи немецкого психоаналитика В. Райха. В одной из работ Н. Сетницкого прослежена связь федоровского учения о русской идее как «предуказанного нам преобразования мира»27.
В 1924 году в Москве вышла книга «Овладение временем». Ее автор В. Н. Муравьев (1884–1932), исходя из теории относительности, пытался обосновать возможность управления временем и победы над смертью. «Всякий человеческий акт, стремящийся быть разумным, есть восстание против смерти»28. Советский служащий Муравьев, издавший книгу в государственном издательстве, не мог прямо сослаться на Федорова. Но в одном из примечаний к книге читаем: «Переход истории в астрономию (в виде практической космической деятельности людей) составляло предмет размышлений Н. Ф. Федорова, возлагавшего большие надежды на развитие техники в этой области»29.
Муравьев — потомок старинного дворянского рода, талантливый дипломат, демократ по убеждениям. Он принял советскую власть, видя в ней шаг к «космической революции». Своему единомышленнику (Н. Сетницкому) Муравьев писал: «Вы помните наши разговоры и тот парадоксальный вывод, к которому мы пришли, что революция для нас недостаточно революционна, что она слишком замыкается на общественных задачах, тогда как мы хотели бы мировой, космической революции»30.
Муравьев (как Горский и Сетницкий) погиб в сталинских лагерях. Сейчас, много лет спустя, мы читаем его незавершенные рукописи (подготовленные к печати Г. Аксеновым) как выдающийся памятник русской мысли, раздавленной коммунистическим режимом. Этюд «Внутренний путь»: «В минуты, когда внешняя жизнь выпускает нас из своих цепких объятий и мы получаем возможность сосредоточиться и уйти в себя, перед нами неизбежно встают вопросы, которые лучше всего назвать «последними вопросами». Тогда мы думаем о ценностях и смысле жизни, о загадке нашего появления в мире и странностях предуготовленной судьбы. Тогда нас охватывает жуткий страх при мысли об единственности нашего существования, о преходящем необратимом, незаменимом характере ее во времени… «Ты умрешь!» — вот заключительный аккорд всякого размышления, и перед этим сознанием бледнеют радужные идеалы, заволакиваются как бы саваном безнадежности все самые яркие, живые картины, рисующиеся воображению. Воистину каждый из нас подобен приговоренному к казни, и весь вопрос о длине предоставленного ему срока… В философии идея необходимости неприятия смерти, но борьбы с ней выражена с замечательной силой в произведениях великого русского мыслителя Федорова и является краеугольным камнем его плодотворного и многознаменательного учения о воскрешении, которому, несомненно, суждено громадное будущее»31.
Среди афоризмов Муравьева замечателен триста шестнадцатый, также непосредственно навеянный Федоровым: «Все сводится, в конце концов, к задаче создания из разъединенных личностей Единой Высшей Личности. Высшая Личность эта постоянно себя воскрешает, разделяясь на множество своеобразных отдельных личностей, которые потом снова воссоединяются. Вечность заключается в этом непрестанном рождении неисчерпаемых богатств, а не в статическом и косном пребывании чего-то. Бог воскресает посредством роста нашего разума, расширения и углубления нашей любви и объединения наших действий в общем деле. Мы восстанавливаем этим божественное, встающее в нашей памяти и обнаруживающееся в нашем разуме. С точки зрения Бога, путь, проходимый нами, есть путь Его собственного творчества и обогащения. Бог вечно обогащается и воссоздается из самого себя…»32