Твой шёпот в Тумане

— Не смейте, — тихо перебила я его, — вы не знали Лестру. Не знали, как мы жили, не вам её судить. Я никому не позволю отзываться о ней плохо. Она просто хотела лучшей доли. Мечтала, как и любая молодая женщина. о семье, о муже и детях. Она устала. Мы поругались. Эмоции завладели разумом и она ушла. Я уверена, она бы не оставила нас. Несмотря на её тяжёлый характер и острый язык, Лестра нас любила и не бросила бы. Так что никогда не смейте отзываться плохо о ком-либо из моей семьи. Я никому не позволю мешать имя моей Лестры с грязью и чернить её помять. Никому, даже вам вард.

— Я запомню, — не зло проговорил Вульфрик, — это даже хорошо, что так рьяно семью защищаешь. У нас преданность ценят.

— Мне всё равно, что у вас ценят, — устало вздохнула, глядя на центральные врата, — я просто хотела, чтобы моя сестра жила. А сейчас я хочу, чтобы ее убийцы получили своё.

Рука, покоящаяся на моём животе, дрогнула. Склонившись, вард подбородком отвёл прядь волос, прикрывающую моё ухо, и очень тихо шепнул.

— А давай заключим сделку: я тебе головы убийц твоей сестры, а ты перестанешь дерзить, и хотя бы не будешь мне мешать создавать нашу семью.

Я открыла, было, рот, чтобы высказаться по поводу всего происходящего в целом и его предложении в частности, но не проронила ни слова. Во мне с безумной силой вспыхнула жажда мести. А что? Я ведь всё равно ничто против варда. Он сделает так, как желает. Но сейчас, в эту секунду, я могла потребовать кары для убийцы моей сестрёнки. Она хотела жить, хотела быть счастливой, быть матерью и женой.

Да, она эгоистка. Да, думала больше о себе, но она моя сестра. Я была за неё в ответе.

— Как я узнаю, что это именно убийцы Лестры? — уточнила я.

— Сами скажут. Я их головы тебе в живом виде предоставлю, ещё болтающимися на шеях.

— А потом убьёте так же, как и они Лестру? — что-то кровожадное в моей душе нашёптывало условия.

— Ты этого хочешь? — мужчина, казалось, слегка удивился.

— Хочу, — зло выдохнула я.

— Все будет так, как скажешь ты, — губы варда скользнули по моей шее, — я присвою твою жизнь, в обмен оборву жизни убийц твоей сестры. Ты согласна?

Я уверенно кивнула.

— Отвечай, Томмали, — настаивал он, — ты согласна?

— Да, — выдохнула я.

Но при этом, чётко знала, что так просто не сдамся. Я дорого ему себя продам.

Поиграется, ну так и ладно. Зато я отомщу за сестру: отчего-то я была уверена, что убийц мне предоставят, чтобы постель северянину лучше согревала_ Эмбер вылечу: у него брат — целитель, вот и замечательно. Дом пусть нам отремонтирует.

Жизнь обезопасит, а потом пусть бежит за новой юбкой. Верить в верность князей — смешное дело. Я не столь наивная.

— Что-то ты притихла, — подозрительно шепнул вард.

— Вы предоставите мне убийц одной сестры и обезопасите вторую от мужских посягательств. Обеспечение жильём и едой. Найдёте для Эм целителя. И тогда я вся ваша. Делайте что хотите: играйте сколько вздумается.

По сути, ему моего дозволения и не нужно было. Но он первый заговорил о договорах и компромиссах. И сейчас я надеялась, что он продолжит свою игру в благородного варда.

— Это все условия? — деловито уточнил Вульфрик.

— Да, думаете это мало? — меня задел его чуть снисходительный тон.

— Это ничто. Ты попросила то, что я сам бы тебе дал: дом, безопасность, сытая жизнь.

— Эмбер, — перебила я мужчину, — лечение и её безопасность.

— Естественно, она ведь теперь дитя клана Бессон. Ты мелочишься, Томмали, проси что-то масштабнее.

Он веселился. И даже не скрывал этого. Не понимал, насколько для меня важны те крохи, что казались ему незначительными.

— Мне ничего больше от вас не нужно, — обиженно пробурчала я. Так неприятно стало: я казалась ему смешной. Мои требования для него пустяк. Просить что-нибудь масштабнее… Для меня нет ничего важнее Эм и Лестры.

Глава 40

Молчание между нами затянулось. До меня долетали обрывки фраз, тихий плач детей. Всё это пугало и нервировало. Спина затекла: держаться ровно в седле было очень неудобно. К тому же снова заныло ушибленное бедро. Хотелось склониться к шее коня и уснуть. Но проявлять слабость перед вардом я не желала.

Упрямо продолжала сидеть и пялиться на запертые центральные ворота.

Чего мы ждали? Долго ли ещё вот так стоять? Никто ничего не разъяснял.

Громко зевнув, покосилась на варда Сая и Эмбер, сидящих на рыжем жеребце позади нас. Моя сестрёнка спала на руках мужчины, заботливо укутанная в его же плащ. Вот ведь. А мне стойкость проявляй. Ну, где справедливость?!

Нет её. И, видимо, никогда не будет.

Тело ныло и болело. В глаза, словно песка, насыпали, а в ушах гул. Мне так хотелось спать. И уже неважно, где и как, лишь бы куда приложить голову и расслабиться.

Ещё раз зевнув, плюнула и на свою гордость и на демонстрацию стойкости духа.

Прижавшись к груди мужчины спиной, блаженно закрыла глаза. А потом, совсем обнаглев, схватила край его плаща и укутала ноги.

— Надолго же тебя хватило, — хмыкнул северянин сверху, — крепкая девочка.

Уважаю.