Твой шёпот в Тумане

Меня трясло. Вард опустил голову и внимательно вгляделся в моё лицо. Он хмурился. Его брови осуждающе сошлись на переносице. В бордовых очах, словно лава, полыхал огонь.

— Успокойся, Томмали, — прорычал он — Приди в себя. Люди смотрят, а ты истеришь хуже детей малых.

От его слов я ощутила такой холод внутри. Я ведь поддержки ждала. Утешения_ Я всего лишь слабая молодая женщина. Я боюсь. Я…

Я хочу, чтобы всё закончилось. Я хочу жить и никогда не видеть больше мёртвых.

Глава 41

Шмыгнув потекшим от слёз носом, я выпрямилась и отстранилась от мужчины.

Отвернув от него голову, глянула на людей в повозке. Они и не замечали меня, испуганно жались друг к другу. Гам и ор неупокоенных нарастал. Местные жители, как заворожённые следили за вратами так же, как и я, трясясь в ужасе.

В моей душе клокотала детская обида. Отвернувшись, я тоже сосредоточила свой взгляд на вратах.

— Томмали… — начал было вард.

— Я успокоилась, — слегка заикаясь от слёз, перебила его. — Взяла себя в руки.

Мужчина снова попытался прижать меня к себе, но я не поддалась. Неуклюже качнувшись, всё же сохранила равновесие и отстранилась ещё дальше.

— Томма, что ты делаешь? Что за несвоевременные капризы и ребячество.

— Люди смотрят, — вернула я ему его же слова, — это неприлично, обниматься с малознакомым мужиком у всех на глазах.

Врата сотрясались. Я насторожённо глянула на калитку сбоку, служившую для входа в деревню в ночное время. Все замки на ней держались крепко. Сглотнув вязкий комок в горле, глубоко вдохнула и выдохнула. Зажмурившись, призвала себя к спокойствию. Что я мёртвых не видала!

«Нет, — тихо шепнул страх в душе. — В таком количестве никогда».

Врата снова тряхнуло, поднимая новую волну паники среди местных. Сильно зажмурив глаза, я заткнула уши пальцами, чтобы ничего вокруг не видеть и не слышать. Когда я была маленькой, то сильно боялась грозу. Слыша раскаты грома, пряталась под одеяло и так же закрывала уши. Тогда это помогало, тогда, а сейчас нет.

— Ну, хватит, — меня обняли сильные руки и, не обращая внимания на моё сопротивление, притянули к сильному телу. — Это даже обидно, Томма. Неужели настолько не веришь в нас.

Я ничего не ответила. Я устала. Смертельно устала. Вард укрыл меня краем своего плаща и прижал мою голову к груди, поглаживая по волосам. Столько нежности было в этом простом жесте.

— Скоро рассвет, Томма, — тихо шепнул Вульфрик. — Гуроны, похоже, так и не пришли. Продолжать весь этот спектакль смысла больше не имеет.

Вытянув вперёд руку, вард сформировал на ладони небольшой снежный вихрь и легонько стряхнул его с руки. Опустившись на землю, кружащий смерч мгновенно увеличился в размерах и понёсся к воротам.

Всё стихло.

Мужчины на вышках, выпустив последние стрелы, опустили луки. Войны спешно разбегались с пути снежного вихря, который всё увеличился прямо на глазах.

Достигнув врат, он вспыхнул и распался. На мгновение показалось, словно солнышко озарило пространство. Я резко зажмурилась, а когда открыла глаза увидела невероятное.

Врата и прилегающие к ним городские стены покрылись толстым слоем льда.

— Всё. Можешь успокоиться, сюда уж точно никто не ворвётся, — недовольно проворчал вард Вульфрик— И на будущее — учись мне доверять. Это неприятно, когда в тебе сомневается.

Я, глядя на заточенные во льду врата, и, правда, успокоилась.

— А мертвяки как? Их же уничтожить нужно, — тихо выдохнула я.

— Нет там уже никаких мертвяков, — всё так же недовольно ответил северянин за моей спиной, — есть лишь поляна ледяных скульптур. Вот теперь их все сжечь, это будет задача.

Я не верила тому, что слышу. Такая лютая злость накатила.

— То есть вы с самого начала могли вот так просто всё прекратить, — в недоверии я вскинула голову и глянула Иному прямо в глаза. Не верилось, что он вот так трепал всем нервы. — Вы что развлекались таким образом?

На моих глазах лицо варда Вульфрика стало принимать вполне человеческий вид.

Оно словно перевоплощалось.

— Чем ты слушаешь меня, Томмали? Я ведь сказал, что жду гурон, — процедил он.

— Но они не пришли? — я плохо соображала, но ясно было только одно — всей этой страшной ночи могло и не быть.

— Я не знаю, пришли они или нет. Мне пришлось выбирать: поимка в ловушку врага, или спокойствие собственной женщины. Ты для меня важнее. А их я поймаю позже.

Мужчина махнул рукою в сторону врат, словно признавая свой проигрыш в этой битве. Ночь сошла на нет. Мужчины, спускаясь с превратных вышек, украдкой бросали на меня недобрые укоризненные взгляды. Словно обвиняя меня в трусливости и несдержанности. Куда бы я ни повернула голову — всюду натыкалась на этот осуждающий взгляд.

Психанув, я спрыгнула с лошади так резко, что вард, и поймать не успел.

— Томмали, — прокричал он за моей спиной, — в чём дело?

Обида клокотала в моей душе.