Твой личный враг

– Это было просто для того, чтобы ты вспомнила, что не все так плохо, – задумчиво тянет он, переводя дыхание и нежно очерчивая пальцем контур моего лица. – Давай закажем что-нибудь на ужин и посмотрим кино.

Я киваю. Он вновь касается моих губ, на этот раз легким как перышко поцелуем, и отпускает.

– Твое пристрастие к чаю заразительно, – он наливает напиток в две чашки, подает одну из них мне и садится на стул напротив.

Мы сидим молча довольно долго. Пьем чай. Смотрим друг на друга. И тишина совсем не тяготит нас. Напротив, сейчас и мне, и ему все без слов понятно.

Мы заказываем суши. Потом в обнимку сидим на диване и смотрим фильм. Моя голова лежит на груди Дани, его сердце бьется прямо под моим ухом, так что его раскатистый гул порой заглушает для меня диалоги в фильме. Но это не важно. Напряжение понемногу покидает мое тело, и я не замечаю, как засыпаю.

Глава 39

Просыпаюсь от нежного прикосновения к своей щеке. Сквозь дрему трусь о теплую ладонь и нехотя открываю глаза, отмечая, что сквозь задернутые шторы в комнату пробивается тусклый свет зари. Не представляю как, но, похоже, наступило утро и я в спальне, хотя последнее, что помню, – это мягкие подушки дивана и теплое мужское плечо рядом.

Сейчас же Даниил сидит на краю кровати. Он уже в костюме. Волосы чуть влажные после душа, лицо гладко выбрито. Вдыхаю полной грудью приятный древесно-цитрусовый аромат, который кружит мне голову с самой первой встречи, и робко улыбаюсь.

– Доброе утро, – говорит Даня мягко, тоже улыбаясь. – Я ухожу, если что-то понадобится – звони.

– Я не помню, как заснула, – смущенно произношу я. – Мы фильм смотрели в гостиной…

– Вчера у тебя был непростой день, – он бережно отводит прядь волос с моего лица. – Ты вымоталась, а я не стал тебя тревожить.

– Сам меня перенес, Супермен? – спрашиваю с улыбкой, протягивая руку и поглаживая его плечо.

– Нет, с помощью тележки-погрузчика, – отвечает он с лукавым смешком.

Успеваю шлепнуть его по плечу, прежде чем Даня перехватывает мою ладонь и переплетает наши пальцы.

– Чем займешься? – интересуется он, поднося плененную ладонь к своим губам и касаясь языком костяшек пальцев.

– В универ не пойду, – сиплю я, млея от этой искусной ласки. – Посплю еще. Может быть, наконец порисую.

– Жалеть себя не будешь? – вопрос звучит как шутка, но тон, которым Даня произносит его, абсолютно серьезен.

– Как я могу? – спрашиваю совершенно искренне. – Я в жизни джекпот сорвала в твоем лице.

Его губы растягиваются в чувственной улыбке, которая согревает мое сердце.

– Приятно слышать. У меня сегодня много дел, но к шести постараюсь освободиться. Можем сходить в кино или поужинать. И мне с Димой нужно пересечься. Помнишь его? Он на дне рождении Кирилла был.

– Помню, – киваю я, внезапно думая о влюбленной в парня Нике. После дня рождения мы с ней договаривались выпить кофе в центре, но так и не созвонились. Может быть, как раз сегодня исправлю это упущение.

Когда Даня уезжает, я долго лежу в кровати, невидящим взглядом рассматривая потолок. Не хочу думать о том, что случилось вчера, и все же мысли сами движутся по направлению к отцу и словам, которые он мне сказал. Я хорошо знаю его – он быстро вспыхивает, но со временем отходит. Мне остается лишь надеяться, что, успокоившись, он сумеет понять и принять мой выбор.

Около десяти утра тишину спальни разрезает телефонный звонок. На экране светится «Мама», и я сразу беру трубку.

– Привет, мам, – говорю настороженно.

– Здравствуй, дорогая, – ее голос звучит немного натянуто. – Я не помешала?

– Нет, конечно. Я дома, – отвечаю торопливо, запоздало смущаясь из-за того, что назвала Данину квартиру своим домом. – У вас все хорошо? Как папа?

– Папа переживет, – отмахивается мама. – А ты?

– Все в порядке, ма, правда, – говорю совершенно искренне. – Только универ я сегодня прогуляла.

– Приедешь домой? – спрашивает она и, словно боится, что я откажусь, торопливо добавляет: – Влад в Петербург уехал. Сказал, вернется поздно. Мы сможем спокойно поговорить.

– Хорошо. Приеду.

Два часа спустя я захожу в родительский дом. Чувствую себя странно – словно вор, который без спроса вламывается на чужую территорию. Знаю, что отца здесь нет, и все же подсознательно жду, что он появится.

С порога слышу доносящийся из зала писк Андрюши.

– Привет, сладкий, – произношу ласково, усаживаясь на колени перед детским ковриком, на котором он резвится. – Соскучился?

Малыш довольно гулит, суча ножками и ручками, и я беру его на руки, вызывая дополнительную какофонию восторженных звуков. Мама, все это время молча наблюдающая за нами, вдруг произносит:

– Не думала, что скажу это так скоро, но однажды ты станешь чудесной мамой, Мира.

Смущенно улыбаюсь и прижимаю к себе маленького человечка, на секунду представляя другого малыша с такими же синими глазами, как у Даниила.

– Ты не осуждаешь меня, мам? – спрашиваю я, встречая на себе ее изучающий взгляд.