Турбулентность

Сабина оделась в облегающее платье с глубоким декольте. Когда она посмотрела на роскошь нарядов других дам, то порадовалась, что в последний момент решила прихватить его с собой — так, на всякий случай. Но всех затмевала Нелли Браун. На ней было длинное бледно-розовое вечернее платье, которое разлеталось при ее порывистых движениях волнами воланов. Сабина с улыбкой отметила, что Сэм Вернон таращится на хозяйку бала с обалдевшим видом. Когда Сабина входила в широкие двери с веранды, Нелли как раз получила от многолетнего воздыхателя приглашение на танец. Она величественно кивнула Сэму, царственно подала ему руку и прошествовала на середину зала, словно это был не маленький пансион в маленьком австралийском городке, а бальный зал Виндзорского замка. Через его плечо она подмигнула Сабине.

Маленькая ручка протиснулась в ее ладонь.

— А ты так больше и не прилетела!

— О, Тони! Прости, так получилось. Много работы.

Малышка отчаянно замотала головой, на которой, украшая чуть отросшие волосы, красовался большой красный бант. Такого же оттенка красное платье было отделано бесчисленными белыми рюшами. Сабине пришло в голову, что Нелли сделала рождественский подарок не только себе, но и своей любимице.

— И совсем не из-за этого! Папа обидел тебя, вот ты к нам и не прилетала. — Тони скорчила несчастную рожицу. — А я так хотела показать тебе мою лошадку! Я назвала ее Леди Вторая. Чтобы не путали с твоим самолетом.

Сабина вообразила, как пони летит по небу рядом с ее машиной, и рассмеялась. В этот момент через ту же дверь на веранду вошел Теодор Тейлор и… чуть было не бросился назад. На короткое мгновение из-под его холодной маски выступило человеческое лицо, согретое теплотой и нежностью. Но Сабине хватило и этого. Она выпустила руку Тони — для нее все перестали существовать — и пошла через зал к нему. Тони удивленно глядела ей вслед. Танцующие пары расступались. Нелли, проплывая мимо с Сэмом, словно невзначай подтолкнула ее. Она не замечала ничего. Ноги сами принесли ее к Теодору, левая рука обвила его талию, правая легла в ладонь.

— Приглашаю тебя на вальс, Теодор!

Теперь он мог сбежать от нее, только выставив себя на посмешище перед всем Миллерс-Крик. Сабина одержала победу и знала это. Пусть победу на один вечер, на один час, на один танец — но одержала! Сейчас она жила, она любила, чувствовала упругость его мышц, запах его тела — от всего этого кружилась голова. Она чуть не вскрикнула, когда его рука так сжала ее пальцы, что они хрустнули. Мир закружился вокруг пестрой каруселью. Существовали только они двое, летящие сквозь пространство, как будто никогда в жизни ничего другого не делали, только танцевали, танцевали, танцевали. Его правая рука поддерживала ее спину. Сквозь тонкую материю она чувствовала нежные пальцы, которые подрагивали и поглаживали, вызывая дрожь во всем теле.

— Ты этого хотела? — шепнули его губы у самого уха, пробиваясь через волны летящих волос.

Да! Она чувствовала его так близко, как в ту ночь!

Теодор провел ее в танце через террасу в дальний уголок сада, где они уже не сдерживали своего горячего дыхания и жара поцелуев, испивая друг друга до дна, как двое жаждущих в австралийской пустыне…

Когда Теодор оторвался от ее губ, Сабина почувствовала себя беззащитной и покинутой. Она хотела снова прижаться к нему, но он удержал ее на расстоянии вытянутой руки.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — глухо сказал он.

— Я знаю, что люблю.

— Нет! — Он ударил ладонью по стволу каучукового дерева. Сабина вздрогнула, но принудила себя спокойно ждать продолжения. — Нельзя!

— Почему? — В темноте сада она не могла разглядеть его лица. — Почему я не должна тебя любить? Что в этом плохого?

— Я… я не тот, за кого ты меня принимаешь…

Она притихла в надежде, что он наконец-то раскроется и она поймет, почему он в одну минуту нежный и страстный, а в другую уже холоден как лед.

— Моя жена… — Спазм перехватил его горло.

— Я знаю о том несчастном случае. — Ей хотелось помочь ему. — Я читала о нем в газетах. В тот самый день, когда мы встретились в Сиднее.

— Ты не знаешь! — Теодор с шумом выдохнул. — И никто не знает.

— Тогда скажи мне. Расскажи мне сейчас!

Теодор долго молчал, и Сабина уже боялась, что он опять замкнулся. И вдруг слова полились из него рекой, которая наконец вырвалась на божий свет после долгих блужданий по ущельям:

— Посмотри на эти руки, Сабина! Этими руками я спас множество жизней. Они славились. Их уподобляли точнейшим приборам. А когда мне понадобилась их помощь, чтобы спасти мою жену, они отказали. Она умирала, а я ей не помог!