Туннель

Однако он не сразу принялся копать. Снова присел он на загородку стойла и долго думал, стараясь мысленно воспроизвести план штольни, взяв за исходную точку конюшню. Пробраться через южные штольни нельзя. И если вообще можно как-нибудь выбраться отсюда, то лишь через штольню «Веселая тетка» или через пласт Петерсона. Мак знал, что разработка этого пласта находится в семидесяти, восьмидесяти или девяноста шагах от конюшни. Это он знал вполне точно. Уголь в «Веселой тетке» сделался хрупким под давлением горных пластов, а это было очень важно. Еще за час до катастрофы он говорил Патерсону:

– Эй, Пат! Гиккинс жалуется, что мы доставляем только мусор!

Потное лицо Пата появилось тогда перед ним, освещенное лампочкой, и Пат крикнул ему с бешенством:

– Пусть Гиккинс убирается к дьяволу в ад, скажи ему, Мак! В ад! «Веселая тетка» уже вся превратилась в мусор: гора раздавила ее. Пусть же он держит язык за зубами, скажи ему, Мак! Лучше бы они перевели нас отсюда.

Пат скрепил этот пласт новыми солидными подпорками, так как боялся обвала. Пласт был высотой два с половиной метра и вел к штольне № 7.

Мак начал считать шаги. Отсчитав семьдесят шагов, он испытал чувство леденящего страха. Но когда он отсчитал еще пятнадцать шагов и наткнулся на камень, то вскрикнул от радости.

С холодной энергией, напрягая все свои мускулы, он тотчас же принялся за работу. Медленно и осторожно ощупывал он камни сверху и с боков, чтобы предохранить себя от обвала. Он подпирал камнями висевшие глыбы, которые угрожали рухнуть, притащил из конюшни доски и балки для подпорок и выкатывал прочь куски скалы. Так он проработал много часов, пока не стал задыхаться. Совершенно обессилев, свалился на доски и заснул.

Проснувшись, он прислушался, но так как ничего не услышал, то вновь принялся за работу.

Он рыл и рыл. Так проработал он несколько дней, а всего надо было пробить лишь четыре метра! Сотни раз потом ему снилось, что он копает и копает, чтобы выбраться из груды камней…

Наконец он почувствовал, что приблизился к месту выхода пласта. Он ощущал это вполне ясно по тонкой угольной пыли и осыпавшемуся углю. Мак наполнил карманы овсом и стал взбираться по пласту наверх.

Большинство подпорок в этой штольне еще уцелело, и Мак задрожал от радости, когда заметил, что ему стало легче прокладывать путь.

Ему надо было пройти еще два с половиной метра. Назад он уже не мог вернуться, потому что уголь осыпался под его ногами и заваливал ему обратный путь. Вдруг он почувствовал под рукой чей-то сапог и по некоторым признакам догадался, что это стоптанный сапог Петерсона. Бедняга был тут засыпан! Мак, скованный ужасом, долго не мог двинуться с места…

Когда он наконец овладел собой, то начал медленно пробираться дальше. Работа шла всё труднее, хотя в нормальном состоянии эту часть штольни можно было пройти в полчаса. Но Мак очень ослабел и с трудом мог продвигаться вперед. Обливаясь потом, разбитый, он достиг подъема в штольню № 7. Здесь были проложены рельсы для тачек, и путь этот вел из штольни № 8 прямо в штольню № 7.

Наконец он выбрался наверх! Штольня была свободна!

Мак присел на корточки, пожевал овса и полизал мокрые руки. Затем пошел дальше, по направлению к шахте, где опускалась корзина. Он так же хорошо знал штольню № 7, как и штольню № 8, но обвалы в разных местах заставляли его менять направление. Он бродил по штольне много часов, пока от утомления у него не зашумело в ушах. Но он должен выйти на рудничный двор, туда, где действовала подъемная машина! Там колокол… можно дать сигнал…

И вдруг, как раз в ту минуту, когда он начал приходить в отчаяние при мысли, что может оказаться запертым здесь, он увидал красноватые огоньки. Лампочки! Их было три.

Мак раскрыл рот, чтобы закричать, но не издал ни звука и рухнул без чувств.

Возможно, что Мак всё же слабо крикнул: двое из нашедших его людей клялись, что они не слышали ничего, но третий говорил, что ему показалось, будто он слышал легкий крик.

Мак почувствовал, что его кто-то несет. Затем он ощутил движение поднимающейся корзины, очень медленное, и на мгновение очнулся. Затем почувствовал, что его накрыли одеялом и снова понесли, и больше он ничего уже не сознавал…

Мак пробыл под землей восемь дней, хотя он думал, что прошло только три дня. Из всех людей, работавших в штольне № 8, только один Мак и спасся. Как призрак вышел мальчик-конюх из разрушенной штольни! Его история в свое время облетела все американские и европейские газеты. Конюший мальчик из шахты «Дядя Том»! Везде появились его портреты: как его выносили из шахты, как он сидел на кровати в больнице. Весь мир, читающий газеты, смеялся над первыми словами пришедшего в себя Мака. Он спросил у врача: «Нет ли у вас, сэр, резины для жеванья?» Через неделю Мак уже был здоров. Ему сообщили, что его отец и брат погибли во время взрыва. Мак закрыл лицо руками и заплакал, как может заплакать тринадцатилетний мальчик, внезапно оставшийся один на свете…