Цзюнь Цзюлин

– Чэнъюй, она действительно пошла читать? – спросила госпожа Фан.

Это прозвучало достаточно странно. Казалось, будто она пришла не утешить его или запретить ходить в библиотеку, а лишь для того, чтобы убедиться в этом.

– Она говорила с тобой? – с улыбкой поинтересовался ее сын. – Почему ты не предупредила меня?

Госпожа Фан ничего не сказала и лишь взглянула на свекровь.

– Матушка, она правда ходила туда за этим, – произнесла она дрожащим голосом.

Старая госпожа Фан никак не отреагировала, казалось, она о чем-то задумалась.

Что-то здесь не так.

Фан Чэнъюй помрачнел:

– Бабушка, мама, она вам пообещала что-то? Поэтому она ходила в библиотеку?

Госпожа Фан взглянула на свекровь.

Чэнъюй понял ответ до того, как она произнесла хоть что-то.

– Да в чем дело?

Здесь определенно что-то не так. Мама и бабушка всегда недолюбливали эту девчонку и никогда не слушали то, что она говорила, а теперь они лично пришли что-то там подтвердить.

– Чэнъюй, тут такое дело… – Прежде чем заговорить, госпожа Фан получила безмолвное согласие старой госпожи, но у нее язык не поворачивался продолжить. – Она сказала, что сможет тебя вылечить.

Фан Чэнъюй удивился. Но несмотря на это, он быстро понял смысл произнесенной фразы.

– Я в курсе, что она это сказала, но как ей удалось вас убедить? – молодой господин старался бурно не реагировать и оставаться спокойным.

В таком юном возрасте Чэнъюй уже отлично умел контролировать свои эмоции, а также был способен определить суть проблемы. Мама и бабушка не могли унять свою гордость, но, когда они подумали о том, что этому ребенку осталось жить всего лишь пару лет, на них нахлынула буря негодования.

Вот почему они в итоге согласились с предложением юной госпожи Цзюнь.

Обидно и несправедливо.

– Чэнъюй, мы хотим попробовать, – заявила старушка.

«Попробовать» она произнесла с бесконечной грустью в голосе.

Фан Чэнъюй по-прежнему оставался спокойным, как удав:

– Стоит ли она того, чтобы мы рискнули?

– Она заверила нас, что унаследовала уникальные методы лечения своей семьи и знает секретные средства, – второпях промолвила госпожа Фан. – Собственно, ты сам увидел, что она ходила читать.

Слово «читать» снова пробудило в Чэнъюе праведный гнев.

– Да как она смеет называть это чтением! Она… – выпалил Чэнъюй, стиснув зубы. Он тут же сделал паузу и посмотрел на маму с бабушкой, и вдруг на него снизошло озарение.

Я читаю книги, и то, как я это делаю, очевидно, приносит пользу. Это нельзя назвать пустой тратой времени. А для нее важно лишь убедить бабушку с мамой в том, что она отправилась в библиотеку читать. Как она это делала, они, конечно же, не видели.

Это хитрая лиса!

– Она – что? – не могла не спросить госпожа Фан, увидев, что ее сын неожиданно замер.

– Паршивка, – сквозь зубы процедил Фан Чэнъюй.

Глава 31 Предложение

Фан Чэнъюй сидел в своей инвалидной коляске. Рядом с ним находился маленький столик, на котором стояла чашка чая.

Сейчас он был неимоверно зол. Любой другой уже бы ударил по столу или же схватил эту чашку и разбил вдребезги, чтобы выплеснуть эмоции. Но он просто не мог. Верхняя часть тела становилась все слабее и слабее, а изо дня в день ему было все труднее брать что-то в руки. Молодой господин мог лишь удержать чашку или ложку, чтобы самостоятельно есть, также он мог листать страницы книг. А вот ударить по столу или швырнуть чашку уже являлось проблемой и напрасной тратой сил.

Его силы и время очень важны, Чэнъюю нельзя впустую их растрачивать. Поэтому как бы он ни сердился, молодому человеку приходилось сохранять внешнее спокойствие.

Семья восхищалась его самообладанием и хладнокровием в столь юном возрасте, однако эти навыки были отнюдь не врожденными. Это, скорее, последствия от потерянной надежды.

– Почему? – спросил он.

Почему доверились ей?

Даже если они отчаялись и искали абсолютно любой выход из критической ситуации, юная госпожа должна была являться хотя бы лекарем, но Цзюнь Чжэньчжэнь была никем и ничем.

– Она уверила вас, что сможет меня вылечить. Полагаю, она дала вам какие-то основания ей поверить, – Фан Чэнъюй посмотрел на старую госпожу. – Бабушка, что она сказала?

Вполне очевидно, причина заключалась в том, что Чжэньчжэнь поняла – он не болен, а отравлен.

Губы госпожи Фан задрожали, лицо слегка побледнело. К тому же это был яд, которым она его лично накормила и теперь давала ежедневно.