Цзюнь Цзюлин

Члены семьи Фан предвидели подобную реакцию. Несмотря на то что многие начали их высмеивать, старая госпожа Фан по-прежнему продолжала идти с высоко поднятой головой.

– Ох, какой позор, – промолвила Лю-эр, сделав недовольную гримасу. – Юная госпожа, давайте отойдем чуть дальше.

Не говоря ни слова и не двигаясь, девушка лишь улыбнулась. Она окинула взглядом толпу.

Пространство перед воротами не было переполнено людьми, поскольку слуги семьи Фан по обе стороны оттесняли любопытных зевак. Неподалеку их ожидали роскошно разодетые мужчины и женщины, которые, заметив старую госпожу Фан, подошли ближе.

– Это владельцы денежных лавок? – тихим голосом спросила Чжэньчжэнь.

Лю-эр не было никакого дела до этого, но она старалась быть ответственной служанкой, поэтому тут же развернулась и начала спрашивать у остальной прислуги.

– Верно, – ответили ей служанки.

Взгляд Чжэньчжэнь упал на пожилого мужчину, который стоял подле старой госпожи Фан и почтенно приветствовал ее. Все остальные находились позади него, очевидно, выражая таким образом свое почтение.

– Это старший владелец Сун, – сказала служанка. – Его назначил еще старый господин.

Владелец Сун был одного возраста со старой госпожой Фан. Чжэньчжэнь обратила внимание на то, как ее бабушка доброжелательно ему улыбнулась и протянула руки его супруге. Казалось, что они были в очень близких дружеских отношениях.

Юная госпожа Цзюнь отвернулась и взглядом пробежалась по улице.

Народу становилось все больше и больше.

– Мы так и не двинулись с места, сколько уже можно стоять и болтать? – начала громко выражать свое недовольство Лю-эр.

Немного жаль, что отдаленные звуки фейерверков и хлопушек все равно заглушали ее голос. Но, к счастью, больше старая госпожа Фан ни с кем не обменивалась приветствиями, так что она, наконец, уверенно сделала шаг в сторону улицы.

Три сестры следовали вплотную за своей бабушкой. Конечно же, они понимали, на что так уставились люди, и, хотя девушки напряглись из-за пристальных взглядов толпы, они ни капельки не трусили.

– Вторая сестра, фонарик, который сделала я, находится впереди, – с улыбкой сказала Фан Цзиньсю. Она протянула руку и указала на него, одновременно обернувшись на повозку позади нее.

Ей захотелось позвать своего брата, но слова застряли у нее в горле. Цзиньсю кричать не стала, а вот народные массы сдерживаться не стали:

– Молодой господин Фан!

– Молодой господин Фан!

Повозка семьи Фан выглядела очень богато, а роскошные занавески скрывали сидящих внутри людей. Но ведь народ пришел не для того, чтобы на повозку поглазеть.

– Как же вы смотрите на фонари?

– Отодвиньте шторку.

– Молодой господин Фан, посмотрите на фонарик, который я сделала!

Со всех сторон на Чэнъюя градом обрушились и искренние, и лицемерные непрекращающиеся громкие возгласы.

Госпожа Фан вдруг вспомнила сказание о красивом мужчине, на которого не могли наглядеться до самой его смерти. Но по сравнению с ним Чэнъюй был в разы слабее, а все эти люди уставились явно не ради того, чтобы полюбоваться его красотой.

– Езжай быстрее, – начала подгонять госпожа Фан.

Вопреки всему, Фан Чэнъюй протянул руку и слегка приподнял занавеску.

Его поступок оказался настолько внезапным, что госпожа Фан даже вскрикнула. Заметив, как колыхнулись шторки, ненасытная толпа завопила еще громче.

– Чэнъюй! – госпожа Фан, которая не могла этого вынести, протянула руку и ухватилась за занавеску.

Какая мать вообще могла выдержать, когда на ее родного сына смотрели, как на безделушку?

Но Фан Чэнъюй хватки не ослабил и продолжил держаться за шторку.

– Мама, я ведь не сделал ничего подлого, – ответил он. – Мне нечего стыдиться.

Верно, он ведь не сделал ничего плохого. Почему он не мог смотреть людям в лицо? Почему боялся видеться с ними? Почему он просто не мог достойно предстать перед народом?

Госпожа Фан бросила на него взгляд и все же распахнула занавески.

– Хорошо, Чэнъюй. Любуйся фонариками, – мягко сказала ему мама.

Фан Чэнъюй лишь улыбнулся ей в ответ.

К тому времени они уже добрались до первых фонарей. Большой деревянный каркас был украшен кучей изысканных фонариков, по девяносто девять штук с каждой стороны, которые, по мере их вращения, невероятно переливались и сверкали.

Все взгляды оставались прикованы к повозке. Поскольку шторки были открыты, народ смог лицезреть молодого господина, укутанного в черное пальто. Из-за такого контраста его лицо казалось еще более бледным, но, несмотря на это, продолжало ярко сиять в лучах света бесчисленных фонарей.

Людям вдруг показалось, что абсолютно весь этот свет сконцентрировался на лице Чэнъюя. В мгновение ока все присутствующие были заворожены им.

Парализованный молодой господин семьи Фан не был таким уж слабым и уродливым, каким его все успели представить. Вопреки этому он оказался тем еще красавцем.

Неужели такой привлекательный юноша умрет уже к концу года…

– Какая жалость, – думали все, кто смог увидеть его.

Глава 52 Яркие огни Праздника фонарей

На самом деле внешность Чэнъюя не так уж и сильно впечатлила любопытную толпу.