Цзюнь Цзюлин

Просто удачно совпало, что народ смог увидеть его под ярким светом фонарей. Как только повозка миновала лучи этого света, все становилось на круги своя. Люди приходили в себя и осознавали, что не увидели ничего особенного.

Но даже одного этого мига хватало, чтобы всех вокруг взбудоражить, поэтому народ все плотнее начинал толпиться возле повозки и следовать за ней.

– Молодой господин Фан! – крики все не стихали.

Старая госпожа Фан с остальными наблюдала за происходящим. Они очень разволновались, когда Чэнъюй раздвинул шторки. Однако когда заметили, как молодой человек невозмутимо встретился лицом к лицу с массой людей, то смогли вздохнуть с облегчением. Наряду с этим их души не покидало чувство горечи.

В этом году фонари горели особенно ярко, но, к великому сожалению, в сердцах у некоторых царил полный мрак.

Члены семьи Фан под пристальным наблюдением толпы продолжали идти вперед.

На этот раз все смотрели не на фонарики, а на человека, который прежде никогда не показывался на глаза и в ближайшем будущем должен был умереть.

Словно… мимолетная вспышка фейерверка.

Но, впрочем, какая вообще разница? По крайней мере, публике он показался в роли того, кто просто приехал полюбоваться фонарями, а не в роли жениха и аксессуара для девушки…

Ему просто хотелось побыть здесь одному и не подвергаться унижению от других. Фан Чэнъюй любовался разноцветными фонариками и слушал смех и гогот, доносящиеся до него с обеих сторон.

– Это невероятно, – сказал он сам себе и обернулся назад.

Проезжая через бурлящую толпу, Чэнъюй обратил внимание на девушку, которая только добралась до фонарей.

Эта девчонка в какой-то момент случайно отстала от них или же с самого начала не планировала гулять вместе и намеренно оказалась в стороне?

Пожалуй, ее стало видно из-за того, что толпа продолжала следовать за семьей Фан и вокруг девушки образовалась пустота.

Она остановилась возле подставки для фонарей, задрала голову и посмотрела на них. Лившиеся на нее лучи света делали ее изящной, но при этом очень одинокой.

В мгновение ока хлынувшая толпа закрыла Чэнъюю обзор.

Лю-эр отвела взгляд от фонариков и закинула в рот тыквенное семечко.

– Юная госпожа, они уже далеко ушли, мы продолжим следовать за ними? – невнятно спросила она.

Чжэньчжэнь окинула взглядом оживленный переулок.

– На другой стороне улицы тоже есть фонари, пошли там их посмотрим, – предложила она.

Лю-эр с превеликой радостью выбросила все свои семечки:

– Отлично, а то это невыносимо. Абсолютно никто не смотрит на фонарики, все пялятся на эту обезьяну. Какой позор.

– Вовсе и не позор, – парировала Чжэньчжэнь. – Все очень даже прекрасно.

Лю-эр высунула язык, показывая, словно ее тошнило, и наклонилась поближе к Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Юная госпожа, они уже далеко ушли и ничего не услышат, нет необходимости говорить о них что-то хорошее, чтобы обмануть, – самодовольно хихикнула служанка.

Чжэньчжэнь лишь улыбнулась и погладила ее по голове.

– Пойдем. Каждый стремится к чему-то, и я не исключение.

После того как девушки развернулись и ушли, кто-то протиснулся из столпотворения, встал возле подставки для фонарей и начал натягивать ботинки. Из-за того что он наклонился, его лицо осталось во мраке.

– Эти люди в Янчэне точно больные. Я думал, они любовались на какую-то красавицу, а там, мать твою, оказался мужчина. Это что-то поистине необъяснимое. Как я зол! Только ботинок свой попусту потерял, – пробормотал некто из тени, после чего исчез, оставив подставку для фонарей в гордом одиночестве.

Вся Храмовая улица бога Огня ярко сияла. Последние несколько дней небо было достаточно ясным, поэтому не обошлось и без сияния луны. Казалось, словно небо и земля стекались воедино.

Толпа все разрасталась, причем вовсе не из-за Праздника фонарей.

– Быстрее-быстрее, тут парализованный молодой господин Фан объявился.

Все люди громко кричали, и многие под эти вопли внезапно начинали носиться в разных направлениях.

Несколько молодых людей шатались из стороны в сторону, не в силах противостоять столкновениям с бешеной толпой.

– Да чего вы все носитесь?! Не умрет же этот паралитик прямо сейчас, – нахмурившись, заворчал юноша.

Другой протянул руку и похлопал его по плечу:

– Вэньмин-сюн [32], не будь таким жестоким.

Молодой человек по имени Вэньмин недовольно фыркнул.

– А что я не так сказал? – буркнул он и повернул голову, чтобы посмотреть на собеседника позади него. – Юньчжао, что плохого в моих словах?

Нин Юньчжао носил небесно-голубую зимнюю накидку с капюшоном. В этот момент он наклонился, поднимая разбросанные по земле книги.

– Какое это имеет к нему отношение? – выпрямившись, спросил он. Половина его лица освещалась ярким светом фонарей.

Юноша, естественно, имел в виду молодого господина Фана.

Его оппонент улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– А что насчет тебя? – многозначительно поинтересовался он.