Цветные рассказы. Том 2

Наступила неловкая пауза. Дина выглядела немного растеряной. Ей захотелось поскорее разрядить обстановку.

– Можно спросить вас еще об одном. Если я, конечно, не надоела вам своими дурацкими вопросами… Правда ли, что вы сообщили этой киевской компании, где и когда они умрут. Если не хотите… В общем, извините меня, я, наверное, слишком навязчива.

– Да что вы, не берите в голову. С удовольствием… Пожалуйста, на любые темы. А что касается киевлян… это неправда. Я сказал где, кому и когда необходимо быть особенно осмотрительным, что можно посоветовать… Потому что про это не следует говорить, как о неизбежном. Они чуть ли не силой вытягивали из меня всякое такое. Было совсем поздно, а они все пили коктейли, дымили и без конца выспрашивали.

– Так вы не говорили, где, когда и как они покинут наш бренный мир?

– Ни в коем случае. Я вообще не хотел об этом. Тем более, что я не убежден, может, мне только так кажется… А они выспрашивали… потому что де это влияет на то, чем им лучше сейчас заниматься, как использовать оставшееся время… Ну, вот я им и сказал кое-что.

Феликс помолчал.

– Но про то, кто, когда и как, я не говорил. Мог бы сказать, если б был сам уверен… И то вряд ли. А на самом деле им этого знать и не хотелось… Потому что… В общем, чем бы ты ни занимался, какого бы крутого из себя не корчил… смерти боятся все.

Феликс прилег на лежак.

– Как это, в сущности, глупо. Всех нас ждет такое рано или поздно. Сейчас мы спим. Но, в конце концов, каждый из нас пробудится. Чтобы покинуть наш мир. Чтобы оказаться ближе к Богу. Причем, это может случиться в любую минуту.

– А вы знаете что-нибудь о последних днях вашей жизни?

– Мне не хочется заглядывать за кулисы сцены. Идет спектакль, горят софиты. Надо наслаждаться своей ролью. Пусть все идет своим чередом. Ибо не знаем, в который час Господь наш придет… В который час спектакль закончится… занавес закроют и свет отключат. Разве здесь есть место для трагедии? Ко мне подойдет тот, кому положено, и с огромной силой бросит в длинный тоннель. И тогда я полечу к новому свету, он будет гораздо ярче того света, который мы все знаем, к новой жизни, о которой на этой стороне сновидения нам ничего не известно. Все мы проснемся и вернемся в Царство Божие, в райский сад, из которого когда-то изгнали наших праотцов. И в которое все неминуемо возвращаются.

– Вы меня удивляете, Феликс. Лично для вас, может быть, тот момент, когда занавес закроется и свет погаснет, не будет трагедией. По крайней мере, именно так вы сейчас об этом говорите. Ну, а как близкие, жена, ребенок? Наверняка… Это ведь будет для них ударом. Почему вы о них не думаете?

– Вы правы, Дина. Если я по какой-то причине исчезну из их жизни… или уеду. Исчезну, одним словом. Они это все воспримут совсем по-другому. Потому что у них уже заготовлены специальные названия на этот случай. И чувства. Знаете, я могу ошибаться. Не хотелось бы, чтобы это выглядело так, будто я вас поучаю, говорю свысока и все такое… Просто вы спросили… А я именно так вижу это, вижу и ощущаю…

Феликс внезапно поднялся с лежака, руками подтянул к себе согнутые ноги.

– Давайте представим себе, Дина, что у вас есть любимая кошка.

– Это правда, у меня есть любимая кошка.

– Вот, например, вам приснится сегодня, что ваша киса-мурочка внезапно умерла, на нее набросилась соседская собака… В общем, она скончалась, и вы будете переживать и мучиться во сне, потому что ужасно любите свою киску. А потом вы проснетесь – и вот вам, пожалуйста, все в порядке, кошка спит у ваших ног. И вы понимаете, что это был просто сон.

Дина кивнула.

– Ну и что? Что это нам с вами объясняет?

– Если ваша киска и вправду погибнет от нападения ужасной собаки, вы будете переживать. Но это будет в точности так же, как во сне. Просто вы этого не поймете, потому что ваша жизнь-сон продолжается. А когда сон закончится, на той стороне сновидения, только на той стороне, вам станет очевидно, что это был просто сон.

Дина медленно терла левой рукой виски. Ее правая рука – потухшая сигарета между пальцами – неподвижно лежала на подлокотнике. Мертвенно-бледная, как бы неживая, под яркими лучами заходящего солнца.

Старомодные игры

Скажи мне, для чего, о, ворон, в шумный город отсюда ты летишь?

Мацуо Басё