Цветные рассказы. Том 2

Любящий Вас как брат, Ваш Борис Порфирьевич Крылов-Романов».

Боб положил письмо в голубой конверт и направился к Думе для встречи с Ниной. По пути он почти уже по привычке зашел на почту. Диана еще работала. Она полистала картотеку и неожиданно вытащила конверт: «Это не вам?». Боб взял конверт и на мгновение задержал руку Дианы. Та взглянула на него с благодарностью, как ему показалось. «Иван Иванович Романов. Это не я. И адрес не мой». «Извините». Боб долго ходил около Думы, рассматривал картины уличных художников. Нина подошла почти без опоздания. «Какая же она милая», – подумал Боб. Он поцеловал ей руку. Спасибо, что вы пришли. Прошу извинить меня, Нина, неотложные дела и серьезные обстоятельства не позволяют мне задерживаться здесь долее. Я объяснил все это в письме. Возьмите. Если мои объяснения вас не обидят, буду счастлив ответить на все ваши вопросы в письменной форме. Засим, разрешите отбыть, и он опять поцеловал руку растерявшейся Нине. «Что за глупость я делаю», – подумал он, но какая-то сила уже несла его дальше, – куда? для чего? – прочь, прочь, от всего настоящего к чему-то неясному, далекому, манящему, пленительному и, по-видимому, абсолютно неосуществимому.

День пятый, решающий

Звонков не было. Значит, в прошлый раз звонила Лиля, а Женя, видимо, не позвонит. А значит, и письмо писать не станет. Не поверила потомку знаменитого революционера. Но письма все же надо проверить. Сегодня может прийти только письмо Лили. От Евгении, если будет, конечно, только завтра, не раньше. Он решил сходить на Литейный, заглянуть в свой почтовый ящик. Пока ничего. Через два дня приедут родители. Комната холодная, не топилась с прошлой зимы. Боб наколол и принес дров из подвала, подготовил печку для протопки. Родители будут в субботу, чиркнут спичку и готово – в доме будет тепло.

Боб вспомнил, что ему снилось этой ночью. Он шел по огромной, совершенно плоской песчаной пустыне. Ни зданий, ни растений, ни холмов. Вместе с ним по пустыне шли, с деловым видом шагали по своим делам самые разные люди, очень озабоченные, каждый в своем направлении, иногда парами, чаще поодиночке, и совсем не смотрели друг на друга. Боб обнаружил, что он раздет, интересно, где он мог оставить свою одежду? Справа и слева от него оказались две девушки. Они доверительно держали его под руку и о чем-то нежно щебетали. Справа шла Диана, на ней был один только весь в подсолнухах желто-оранжевый короткий халатик, почти не закрывавший ее стройную фигурку, слева – Нина, в строгом кремовом костюме, застегнутая на все пуговицы. Боб увидел вдалеке два постамента. На одном из них стояла Лиля в свободной, прозрачной одежде. У нее были почему-то гипертрофированно длинные ноги, и поэтому голова «принцессы» оказывалась очень высоко, почти под облаками. Лиля ласково улыбалась Бобу. На другом постаменте – грустная Евгения. Синяя банлонка обтягивала ее бюст, плечи и необыкновенно длинную талию, гипертрофированно удлиненную талию, настолько удлиненную, что, несмотря на корявые коротенькие ножки, ее голова, так же, как и у Лили, взмывала высоко, почти до самых облаков. В ее лице было что-то загадочное, невысказанное, что-то среднее между чуть заметной улыбкой и затаенной печалью. Рядом с этими впечатляющими античными женскими фигурами то ли вращались, то ли висели в воздухе, две неясно очерченные субстанции мужского пола. Рядом с Лилей – симпатичный молодой человек с усиками. Он заметил Боба и тут же потребовал, чтобы Боб немедленно отремонтировал его «Мерседес», за свой счет, конечно. Боб очень удивился, и, естественно, отказал ему, в самых изысканных, естественно, выражениях. «Могу сделать для вас все, что вы просите, но только на платной основе, могу предоставить скидку, и то – совсем небольшую», – добавил он и сам поразился тому, насколько уверенно он произносит эти незнакомые слова. Рядом с Женей – мощная мужская фигура, Боб откуда-то знает, что этот человек – философ. «Послушайте, Боб, ведь это вы отправляли непонятное послание даме моего сердца. Возникает вопрос: что вы такое – плоскость, объем или душа?». «Вот это вопрос», – подумал во сне Боб и попытался правильно ответить на него. Но ему очень мешали шелест и щебет двух симпатичных особ, бесцеремонно повисших на его обнаженных руках. «Черт побери, да прекратите ли вы когда-нибудь вашу глупую болтовню?» – прикрикнул он на девушек и неожиданно проснулся. Боб шел с Литейного на Старо-Невский и размышлял над вопросом философа.