Цвет неба

Следующим утром я спустилась в холл. Сунула монетку в таксофон. Она со звоном исчезла в чреве аппарата. Я набрала номер фабрики Питера и присела на стул. Выслушала несколько зуммеров. Наконец, после третьего трубку сняла миссис Уэзерби.

– Компания «Уэнтворт Индастриз».

– Доброе утро, миссис Уэзерби. Это Кора. Могу ли я поговорить с Питером?

Голос женщины тут же стал приветливее.

– О, привет, дорогая. Как дела? Как учеба?

– Все замечательно, спасибо. Как ваша мама, все хорошо?

– Да, уже намного лучше. Доктор прописал ей какие-то таблетки, и они помогли. Передашь от меня привет своей маме, ладно?

– Конечно, миссис Уэзерби.

– Сейчас дам трубку Питеру.

Раздался щелчок, и я услышала голос Питера:

– Питер у телефона.

– Привет, это Кора, – сказала я, беспокойно ерзая на стуле.

Питер помолчал, а потом спросил:

– Зачем ты звонишь мне посреди рабочего дня? Что-то не так?

Я попыталась сохранить непринужденный тон.

– Нет, ничего. Я просто хотела тебе рассказать, с кем вчера встретилась.

– Да? С кем же? – Вопрос Питера прозвучал как-то рассеянно, и тут я услышала стук кнопок вычислительной машинки. Я его явно отвлекала.

– С Мэттом, – выпалила я чересчур громко.

Стук кнопок прервался.

– Да ладно? – недоверчивым голосом спросил Питер.

Так как я не знала, чего ожидать, то обрадовалась, что он не рассердился, а просто удивился.

Я стала ковырять желтую наклейку на телефонном диске, которая и так уже была наполовину оторвана.

– Я не шучу. Мэтт заехал ко мне в общагу. Он сейчас в Бостоне в гостях у своего брата и решил встретиться.

Снова раздался стук по клавишам, и я услышала звук перематываемой ленты.

– И что он рассказал? Как у него дела? – спросил Питер.

Я сообщила о работе Мэтта и сказала, что он уладил проблемы с отцом.

– Никогда бы не подумал, что мы когда-нибудь снова встретимся, – сказал Питер.

– Так и я бы не подумала. Я очень удивилась, когда его увидела.

Я продолжала ковырять наклейку, пытаясь проникнуть ногтем под клей, чтобы сорвать ее совсем, но она не двигалась. Пришлось соскрести ее.

– И когда он собирается домой? – спросил Питер.

– Через неделю.

На несколько секунд Питер замолчал, и я начала нервничать.

– Ты хочешь опять с ним встретиться?

Я ущипнула себя за нос, зная, что для этого и звоню – рассказать Питеру все четко и по делу, чтобы не чувствовать себя преступницей. Но слова, казалось, застряли у меня в горле.

– Да, наверное, – сказала я наконец.

На другом конце провода не было слышно ничего. Ни стука кнопок. Ни звука мотающейся ленты.

– Уверена, что это хорошая идея? – спросил Питер.

– Почему нет? – ответила я вопросом на вопрос. Я могла буквально видеть выражение его лица. Наверное, сейчас оно было укоризненным.

– Потому что это Мэтт. Ты же его знаешь, – заметил он.

Я замолчала на пару мгновений, потому что не могла понять, что чувствую. Где-то в глубине души желание снова увидеть Мэтта казалось мне неправильным. Питеру было бы очень обидно, знай он, насколько сильно я этого хотела.

Но в то же время я была раздражена тем, что Питер был таким предсказуемым. Он вечно пытался меня от чего-то удержать, вечно разъяснял мне, как надо жить, как будто я ребенок, которого надо все время и от всего защищать.

Иногда Питер вел себя слишком разумно. И его мнение, что мне не стоит тратить время на Мэтта, как бы там ни было, меня бесило. Да, Мэтт всегда был безрассудным, диким и ненадежным, но это ведь по-прежнему был Мэтт, наш друг детства, который созрел и признал, что допускал ошибки. Не могла же я просто взять и выбросить его из своей жизни.

Думаю, меня все еще коробило то, как Питер способствовал тому, что наша троица развалилась после стольких лет общения. Это ведь он меня тогда отговорил. Сказал, что все безнадежно.

Я посмотрела на то, что осталось от разорванной желтой наклейки, и сказала твердым, но полным надежды голосом:

– Это ведь не преступление, понимаешь! Просто он приехал в город на недельку. Он же не собирается испортить меня совсем.

Господи, а эту-то фразу я откуда взяла?

Питер вздохнул.

– Просто я не думаю, что это хорошая идея. Я бы не стал доверять ему, Кора.

Я стиснула зубы.

– А ты не переживай за меня. Я уже большая девочка.

На другом конце провода молчали.

– И, может, Мэтт теперь не такой, как раньше. Может быть, он заслуживает второго шанса. Он хочет изменить свою жизнь, и если Мэтт этого желает, мне кажется, мы должны постараться его поддержать. И речь не только обо мне, Питер. Но и о тебе. Постарайся вспомнить все то хорошее, что мы пережили вместе, – как мы лепили снежные крепости, а летом ходили на озеро. Вспомни, как тяжело Мэтту было с отцом. А матери у него не было и вовсе. Не он один виноват в том, что запутался в жизни.

Я не собиралась все это говорить. Я лишь хотела сказать Питеру, что собираюсь сходить встретиться с Мэттом.

Но я продолжила, уже более спокойным голосом:

– Просто, мне кажется, есть вещи, которые можно простить. По-моему, Мэтту правда жаль, что все так получилось.

Я ждала, что скажет Питер.

– Жаль, – повторил он. – И что, он правда так сказал?