Цвет неба

– Нет. Я рада, что ты навестил меня. Все эти годы я думала о тебе столько раз, хотя изо всех сил старалась забыть. Думала – как ты там? Надеялась, что ты счастлив. А ты был счастлив? Помимо этих разочарований, я имею в виду.

Мэтт пристально посмотрел на меня.

– Точно хочешь знать правду?

Я кивнула.

– Так вот. Нет. Я действительно никогда не был счастлив.

Его ответ меня поразил.

– Почему нет?

– Слишком много всего, о чем я жалею.

Я нервно сглотнула:

– Такая же история.

Мэтт смотрел на меня несколько мгновений, словно говоря – он понимает, но все бесполезно, потому что ничего уже не изменить.

Так ли это? Неужели все эти сожаления так и останутся с нами навсегда?

Мы молча ели ужин, а за окном по-прежнему бушевал дождь.

– У тебя есть девушка? – через некоторое время, когда перестал играть музыкальный автомат, спросила я. Вопрос был бестактный, но я хотела знать.

– Была парочка, – сказал он. – Впрочем, ничего серьезного. А вы с Питером уже вместе довольно долго, так ведь?

– Да. – Я сделала паузу прежде, чем продолжить. – Он ждет, пока я закончу колледж, чтобы я могла вернуться домой, и тогда мы поженимся.

Мэтт наклонил голову в сторону.

– Ты помолвлена. Официально?

Еще один смелый вопрос.

– Нет, не официально. Мы не обменивались кольцами, ничего такого – по крайней мере, пока, – и я до сих пор не совсем уверена, что все это правильно.

– Ты его любишь? – спросил Мэтт.

Я попыталась сглотнуть, но не смогла и промямлила:

– Конечно. Мы ведь говорим о Питере.

Мэтт кивнул. Потом полез в карман, вытащил пару монет, выскользнул из кабинки и пошел к музыкальному автомату.

Я смотрела, как Мэтт прошел мимо барной стойки и застыл перед списком песен, мой взгляд блуждал по его телу, от широких плеч под черной кожаной курткой до узких бедер в блеклых джинсах свободного кроя. Он был так же красив, как и раньше. Я от него глаз не могла оторвать.

Мэтт бросил в автомат пару монет, и они со звоном пролетели где-то внутри его. Я закрыла глаза, слыша, как выехала нужная пластинка и игла зашелестела по наполированному винилу. Начал играть джазовый стандарт «Smoke Gets in Your Eyes».

Когда я снова открыла глаза, Мэтт уже стоял передо мной, протянув руку.

– Потанцуем?

Мне пришлось встать и поплестись вслед за ним к небольшому танцполу. В баре не осталось никого, кроме пожилого мужчины, обнимающего бокал виски.

Когда Мэтт обнял меня за талию и взял за руку, положив ее почти себе на грудь, мое сердце бешено забилось. Он осторожно подошел ближе, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Я сделала все возможное, чтобы запомнить каждое ощущение, – фактуру плеча его мягкой кожаной куртки, на котором лежала моя ладонь, аромат его волос.

Мы медленно двигались в такт музыке. Ни я, ни он не произносили ни слова, пока не кончилась песня и в музыкальном автомате не заиграла новая.

Мы отстранились.

– Правда в том, – сказала я, – что я даже не уверена, хочу ли выйти замуж. По крайней мере, пока. Я еще так много всего хочу сделать и испытать. Не думаю, что готова стать просто женой.

– Кора, – внимательно посмотрел мне в глаза Мэтт, – через сколько бы лет ты ни вышла замуж, ты никогда не станешь просто женой. Ты всегда будешь той прежней Корой, которую я знаю.

Я улыбнулась:

– Спасибо.

Вернувшись за стол, мы поговорили немного о моей учебе, работе Мэтта, наших семьях. Мы выпили чашечку кофе и съели кусок яблочного пирога, пытаясь восполнить все те годы, что провели порознь. И тут официантка принесла счет.

Мы с Мэттом посмотрели на часы и поняли, что сидим за этим столом уже почти четыре часа.

– О боже! – воскликнула я. – Мне надо срочно возвращаться, пока они не заперли двери.

– А если ты не успеешь? – с деланным ужасом на лице усмехнулся Мэтт.

– Давай не будем даже думать об этом.

Подхватив пальто и сумочку, я пыталась вспомнить хотя бы один момент в своей жизни, когда время летело настолько быстро. Я подумала о наших ужинах с Питером. Часто мы с ним просто сидели молча, наблюдая, как едят другие люди, и почти ни о чем не говоря, разве что о еде. И уж точно не проводили за ужином по четыре часа кряду, даже тогда, когда только стали встречаться. Обычно мы либо гуляли, либо отправлялись куда-нибудь на выставку или концерт. И все это – в практически полном молчании.

Мэтт расплатился, и мы вышли из паба. Дождь закончился. В свежем воздухе чувствовалась вечерняя прохлада. Уличные фонари отбрасывали лучи белого света, отражавшиеся в блестящих темных лужах.

– Так что, ты сейчас поедешь к брату? – спросила я, пока мы шли к машине.

– Да, – сказал Мэтт. Он помог мне сесть на пассажирское сиденье, обошел автомобиль, сел за руль и завел двигатель. Через несколько секунд мы уже неслись на всех парах к студенческому городку.

Пока мы ехали по спящему городу, мое сердце ныло от какого-то неясного страха. Сейчас Мэтт высадит меня около общежития, пожелает спокойной ночи, и я не увижу его еще шесть лет. Или, может быть, вообще никогда.

Мэтт включил поворотник – мы подъезжали к кампусу. Сердце мое в панике забилось в два раза сильнее. Меня даже затошнило.

Я положила руку ему на плечо.