Цитадель души моей

- Тогда засохни и топай к обозу. И заткните уже кто-нибудь эту мерзкую кошку! Шелест!

- А! – я встряхиваюсь, с трудом отвожу взгляд в сторону и смотрю на лейтенанта, - кошку?

Заткнуть? Как?

Ворчун хмурится, кривит губами.

- Нет. Не кошку. К лешему кошку! Найди Весельчака и Цезаря, пусть идут сюда. Им надо

на это посмотреть.

Ван-Весельчак и Юлий по кличке «Цезарь» - это остальные лейтенанты нашего отряда.

Нас здесь тридцать егерей и три лейтенанта – а это, между прочим, немало. Я делаю шаг в

сторону, но потом останавливаюсь и задаю мучающий меня вопрос:

- Почему…

- Что почему? – Лейтенант не даёт мне и рта открыть, - Потому что они хотят, чтобы ты

сдох! И чем больше ты думаешь о всякой… хрени, тем они к своей цели ближе!

Это он не столько мне, сколько поднявшемуся с земли Дину.

- Я не об этом, - говорю я, - почему… улыбки?

- А… Потому что они над нами смеются. Вольпы. А еще это значит, что ничего не

кончилось. В деревне их нет, но они далеко не ушли. Они хотят нашей крови, они ждут

нас. И это – очень плохо. Потому что вольп не отказывается от драки только тогда, когда

полностью уверен в своей победе.

- Понятно, - киваю я и топаю по бывшей улице в сторону тракта. В деревню только наш

сквад пошёл. Два остальных должны были окружить её плотным кольцом, на случай, если

предположительно еще хозяйничающие в деревне бестии решат оттуда драпануть. Так что

Ван с Юлием могли быть где угодно – но я всё равно пошёл уже хоженой дорогой. Я

понимаю, что остальные здешние улицы ничем от той, по которой мы от тракта сюда

пришли, не отличаются. Да и Гай вон – уверен, что все вольпы из деревни ушли, а он уже

шесть лет как лейтенант и зря слов на ветер не бросает. Но всё равно – эта улица мне

более безопасной кажется. Да и на площадь мне, признаться, выходить не хотелось.

Хорошо, что трупами заняться Гай Марку поручил. Мог ведь и мне – и куда б я делся?

Возился бы сейчас, рыча от бессильной злости и пытаясь удержать в желудке скудный

походный завтрак.

Лейтенантов, однако же, я нашёл прямо у тракта. Даже искать их не пришлось –

вышел к нашим повозкам, да сразу их и увидел. Ван сидел на земле и придерживал руками

какой-то большой свиток, а Юлий, уперев руки в колени, нависал над ним и что-то там

усердно выглядывал. Неподалёку переминался с ноги на ногу Кипарис – длинный и худой,

как жердина, егерь из сквада Юлия. Услышав мои шаги, Ван поднял голову и посмотрел на

меня вопросительно.

- Ворчун просил подойти, - сказал я, - обоих. Он там, на площади, и там…

Я замялся. Юлий выпрямился, посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом.

- Дети на кольях?

- Ага, - кивнул я, радуясь, что не придется объяснять, зачем Гай их зовёт.

- Я же говорил, - Юлий посмотрел на Вана, - дом Шейрас, их почерк. Пойдём, Весельчак,

поговорим с Ворчуном. Подумаем, как дальше быть.

Ван отпустил, не замедливший свернуться, свиток, подобрал его, сунул под мышку и оба

лейтенанта быстро ушли по дороге. Я наладился было за ними, но задержался – Ван с

Юлием определённо уже знали, с кем нам придётся иметь дело. Откуда?

- На следы наткнулись? – почти утверждая, спросил я у Кипариса.

- Угу, - кивнул он, - рыл десять-двенадцать. К холмам ушли, на юг.

- Точно? Не больше?

Кипарис пожал плечами.

- Мне откуда знать, я их не считал. Так Проныра сказал. Не больше пятнадцати, говорит.

Я вздохнул с облегчением: Проныра – следопыт бывалый. Раз он сказал «не больше

пятнадцати», значит – так оно и есть. А еще это значит…

- Ну да, - я торжествующе улыбнулся, - не могли же они знать, что нас тут три сквада

вместо одного окажется. Ну теперь-то уж мы им поджарим хвосты, тварям проклятым.

Сквад Арле десять егерей насчитывал и одного лейтенанта – Юлия. Район этот довольно

безопасным считался, здесь уже лет пять ни одного нападения бестий не случалось. Не

окажись в Арле случайно еще двух сквадов, в Фракию направлявшихся, Юлий со своей

десяткой только и пошёл бы в деревню. Здесь бы они все и полегли, несомненно.

- Ты их поймай сначала, - скептически отозвался Кипарис, - я думаю, они уже узнали, что

нас три десятка вместо одного. И удрали, конечно же – это ж вольпы. Уже вторую сотню

стадий, небось, разменивают.

От повозок послышался громкий металлический лязг. Я повернул голову и встретился

глазами с Птицей. Он с натугой перевалил через борт повозки кучу кольчуг и поманил

меня пальцем.

- Шелест, подь сюды!

- Зачем?

- Ты совсем страх потерял? – а это Страх. Спрыгнул с другой стороны повозки, держа за

рога одиннадцать арбалетов – пять в левой и шесть в правой.

- Поможешь Птице кольчуги нести. И не спорь. А то мне страх как хочется кому-нибудь

рожу начистить, так что не давай повода.

Я вздохнул и пошёл к повозкам.

Тяжелые они, кольчуги. Мин тридцать каждая весит. Не знаю как Птица, но я весь

вымок, пока свои шесть штук обратно до площади дотащил. Огляделся, отметил с

облегчением, что колья уже опустели, нашел взглядом негромко о чем-то

разговаривающих лейтенантов, и, подойдя к ним пасов на десять, с грохотом ссыпал