Цион

«Господин сенатор» промолчал и даже не обернулся, чтобы меня рассмотреть, поэтому директор ла’Зира подтолкнула меня к свободному стулу, а сама обошла стол, чтобы сесть напротив.

Я осторожно опустилась на край стула и взглянула на «господина сенатора». Тут же в груди у меня кольнуло – резко и больно. Хватило и одного взгляда на лицо этого человека, чтобы узнать его.

– Отлично, госпожа ла’Зира, – бесстрастно отозвался он, все так же не глядя в мою сторону. Несмотря на холодность его тона, в его голосе мне почудилась ирония. Еще бы! Обычно в Ционе никто не называл друг друга господами. – От меня еще что-то требуется? Подписи, бумаги, баллы?

– Нет, что вы, господин сенатор… Вся бюрократическая сторона дела уже улажена. И очень быстро, я хочу отметить. Не скажу, что удивлена – с вашим-то положением… – Она кашлянула. – А девочка и вправду самородок. Ее балльный счет составляет… составлял…

Она схватилась за пластинку визора и принялась судорожно копаться в электронных документах.

– Не утруждайтесь. Балльный счет моей воспитанницы меня волнует в последнюю очередь. Готова?

Он наконец бросил на меня взгляд, но тут же поднялся на ноги.

– Идем.

– Вещи Тессы… – заикнулась директор ла’Зира, тоже вскакивая из-за стола.

– Пусть соберет. Быстро.

– Конечно, господин сенатор. Слышала? – Директор бросила на меня взгляд.

Закончить завтрак мне так и не дали. Под присмотром директора я сложила в чемодан те немногие вещи, что успела выложить на прикроватную тумбочку в общей спальне, а потом вышла из дверей приюта, чтобы у подножия лестницы увидеть автомобиль. Личный автомобиль?.. Я остановилась, поставила чемодан на землю, сложила руки на груди, взглянула на абсолютно неприметное – посмотришь, и тут же забудешь – лицо «господина сенатора» и сказала:

– Ну здравствуй, папа.

Глава 9. Отец

– ПОПРОШУ МЕНЯ так не называть, – отрезал «господин сенатор», когда мы сели в автомобиль.

Личного водителя у него, несмотря на мою первую мысль, не оказалось. Все же «господин», да еще и «сенатор»… Вел авто он легко и непринужденно, хотя по пустым проспектам двигаться было, наверное, и правда просто. Я никогда еще не сидела в таких автомобилях и видела их только снаружи. Изнутри, пусть и с заднего сиденья, авто казалось каким-то ненастоящим. Какая насмешка – создать целое движущееся транспортное средство и поставить в нем всего четыре сиденья. Какая трата ресурса! Немудрено, что в Ционе личных авто раз, два и обчелся. Но мягкое, пружинистое сиденье мне определенно понравилось. Можно было расположиться с комфортом – откинуться на спинку, вытянуть ноги, положить руку на подлокотник. Такого в электробусах с их жесткими сиденьями, больше походившими на жердочки, не было.

– Меня зовут Корад ли’Бронах, – сказал «господин сенатор», глядя прямо перед собой на проспект. Смотреть на меня, даже в зеркало заднего вида, он избегал.

Я чуть было не ответила, что уже знаю его имя, но вовремя сдержалась. Мама никогда не упоминала имени моего отца, и в ее документы я тоже заглянуть никак не могла.

– Можешь называть меня по имени, если хочешь. Но обращаться ко мне я попрошу на «вы».

Я вдруг поняла, что держаться послушной и вежливой девочкой – какой я без проблем привыкла быть – я с ним не смогу. То яркое, темное и злое, что вспыхнуло вчера во мне, полыхнуло и теперь.

– Извольте, – легко согласилась я. Но мне не хотелось плясать под ту же дудку, с которой этот человек так легко подчинил себе директора ла’Зиру, – для меня «господин сенатор» был лжецом, который все это время прикидывался мертвым. – Могу называть вас и на «вы», и по имени. Но «папа» вам все же подходит больше. Или вы предпочитаете называться более официально – «отец»?

Лицо его я видела только сбоку, но могла поклясться, что он сжал зубы.

– Послушай, девочка.

Авто шло мягко, спокойно, но сейчас сбросило обороты, и высотки за его окнами замедлили свой ход.

– То, что опека подняла документы, которые давным-давно уже не имели никакого смысла, и навязала мне тебя, не дает тебе права со мной фамильярничать. Не забывайся, пожалуйста. Ты – моя воспитанница. Не дочь. И я тебе никакой не папа и даже не отец. И я хотел бы, чтобы ты уяснила это немедленно. Раз и навсегда. Напоминаю, что я, как твой официальный опекун, имею полное право тебя штрафовать. Судя по твоей балльной истории, штрафов ты до недавнего времени избегала. Но если новая тенденция тебе по нраву, то я легко могу забрать у тебя пару тысяч хоть сейчас.

Руку за коммом он не протянул, но я на всякий случай отодвинулась подальше. Язык я за зубами, правда, все равно сдержать не сумела:

– Вы уж разберитесь, кто вы мне. Отец или опекун. Я уже запуталась во всей этой лжи.

В груди пекло – яростно и… сладко. Где моя утренняя решимость взять себя в руки и жить аккуратно, как и раньше? Черт возьми, как же хорошо было не сдерживаться!

– Лжи?

В зеркале заднего вида отразилось то, как брови Корада ли’Бронаха взлетели к переносице. Впервые от него хоть какие-то явные эмоции.