Циклоп и нимфа

– Я еще не перевел, братец. Это крылатое выражение, – Александр Пушкин-младший расправил плечи и глянул на Пожарный сарай, как Помпей на Рим. – Никогда не поздно быть тем, кем хочется. Никогда не поздно быть героем. И я призываю вас – сделайте еще одно героическое усилие! И, быть может, в этом неслыханном деле будет поставлена точка. Эта ночь станет для нас бессонной – да, опять! Но, быть может, и ночью триумфа. Отправляйтесь немедленно на улицы города – не давайте этому городу спать, будите его, будоражьте, тревожьте, стучите в ворота и двери. У нас с вами нет сил обыскать каждый дом, каждый сарай. Но у нас есть возможность произвести как можно больше шума и создать видимость тотального общегородского розыска. Пусть с вашей подачи все в городе знают – мы ищем тайного неизвестного убийцу, который скрывается где-то здесь под покровом мрака. Если вам повезет и вы схватите его во время ночного рейда, то удача на нашей стороне. Я объявляю награду в пятьдесят рублей золотом из собственных средств тому, кто это сделает – на пропой души, братцы, за торжество истины и правосудия!

Солдаты пожарной команды загудели. Апатию и усталость как ветром сдуло.

– Но даже если наш убийца не попадет к вам в руки во время рейда, унывать рано. Я хочу, чтобы вы везде, где будете находиться – в домах, во дворах, на конюшне, даже, как говорится, у попа на именинах – везде ненароком словно невзначай… – Пушкин-младший сделал многозначительную паузу, доводя даже до самых глупых суть своего плана, – говорили бы… болтали словно по секрету – розыски проводятся для опознания неизвестного убийцы свидетелем, который видел его и может легко изобличить. И свидетель этот… друзья, это важный момент, не оплошайте, не перепутайте – скажите всем, кто встретится на вашем пути – свидетель сей на гостиничной конюшне. Это разбойник – конюх, который жаждет получить за поимку убийцы от жандармов награду!

Клавдий Мамонтов про себя хмыкнул – ловушка с приманкой. С Кузьмой-доносчиком. А что еще остается? Да, пожалуй, брат Пушкин прав. Однако рискованно.

– Марш вперед, соратники! – Александр Пушкин-младший, теперь точно Ганнибал на Альпы, указал солдатам на темный, до крыш занесенный снегом городок. – Я целиком полагаюсь на вашу сообразительность, смекалку и бдительность! И пусть нам всем сопутствует удача в эту ночь!

Солдаты как при пожаре разбились на группы, рассредоточились и двинулись в сторону центральной площади. Уже подходя к гостинице, Мамонтов и Пушкин-младший услыхали первые результаты рейда – шум, гам, хлопанье дверей, ворот, кудахтанье куриц в курятниках, гомон поднятых с постелей горожан. Бронницы воспрянули от дремы.

Войдя в номер, Пушкин-младший достал из своего походного сундука ящик с пистолетами, открыл.

– Выбирай любой, Клавдий.

Мамонтов взял кавалерийский офицерский пистолет. Взвесил.

– А это что? Я такого не видел еще, – спросил он, кивая на вторую модель.

– «Кольт», – Пушкин-младший крутанул пистолет в руке. – Всыпали нам жару под Балаклавой и Керчью эти «кольты». Но я теперь предпочитаю только эту марку.

Они вышли на улицу. И Мамонтов по обыкновению глянул в темные небеса. Россыпь звезд. За многие дни небо впервые расчистилось полностью. Снежная буря стихла. И новый день обещал стать ясным.

– Наше место на конюшне, дружище. – Пушкин-младший показал в темноту. – Черт, может, и правда повезет? И у нашего инкогнито нервы сдадут. Явится в ночи обрубать последний конец ниточки. Я думаю – скучно нам уж точно не будет.

Снег скрипел под их сапогами.

На конюшне, куда они тихонько заглянули, царил покой – все стойла заняты, лошади хрустят овсом, но обычной суеты нет, потому что нет и транзитных путешественников-проезжающих.

Конюх Кузьма дрых на куче сена в углу, укрытый попоной. Рядом – пустой штоф, видно, отпраздновал уже в трактире освобождение «из застенков» и в ожидании господ жандармов расслабился.

Мамонтов и Пушкин-младший остались снаружи. Ночь вступала в свои права.

Глава 44 Царица Савская

– Я сам поговорю с ней, с Царицей Савской, – объявил Макар, лихо затормозив у дома своего отца. – Катя, заранее прошу извинить меня за резкость, – с этими словами он выпрыгнул из машины, открыл дверь и подал Кате руку. – Может, увидите меня и с другой стороны. Не только как я пью и на рояле играю.

– Вы многогранная личность, Макар, – Катя смотрела на дом – серый и хмурый, он хранил свою главную тайну.

Небывалая тишина встретила их внутри – никого в холле, никого в гостиной. Макар прошел прямо в кабинет отца. Лариса Суслова сидела за столом Псалтырникова в его кожаном кресле, читала потрепанный блокнот.

– Лариса, разговор к тебе у меня… у нас, – Макар кивнул на притихшую Катю. Клавдий Мамонтов закрыл дверь и повернул в замке ключ – чтобы никто не вломился.

– Да? А в чем дело?

– В деньгах, Лариса. В деньгах.

– Каких деньгах, Макар? – Царица Савская подняла свои очки на темя. – Ты опять напился, детка?

– Я не пил, – Макар подошел к ней. – Мы к Гурскому сейчас ездили.