Циклоп и нимфа

Горит восток зарею новой…
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам…
И битвы поле роковое – гремит, пылает здесь и там.
Но явно счастье боевое служить уж начинает нам.

В деревне Ахметли, куда они ворвались на плечах башибузуков, горели хаты, а жители попрятались в подвалы и винные погреба. Снег стал черным на Бебровском перевале от разрывов снарядов и картечи. Под полковником Пушкиным-младшим, лично возглавлявшим атаку, убило осколком коня.

Вид на перевал с вершины Девичьей могилы теперь, после штурма, представлял месиво из снега, земли, камней, крови, человеческих останков, порохового дыма, пепла… Пропаханные борозды в глубоком снегу, тела, тела…

О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями? Чей борзый конь тебя топтал в последний час кровавой битвы? Кто на тебе со славой пал?

Гусарскому поручику Нелидову взрывом снаряда с турецкой батареи оторвало ноги. Юного адъютанта графа фон Крейнца визжащий остервенелый башибузук пронзил насквозь пикой. Полковник Пушкин-младший распластал этого башибузука саблей до самого седла. И убил еще многих в этом бою…

Стоя на окраине взятого штурмом села Ахметли, он смотрел на высоту – на Девичью могилу. На отбитой у турок телеграфной батарее хозяйничали Нарвские гусары, и уже стучал трофейный телеграф, отбивая в ставку главнокомандующего русской армией на Балканах сообщение о взятии Бебровского перевала.

Из башибузуков не ушел никто. Тех, кого не успели прикончить в бою, местное население – выползшие из своих погребов болгары, ненавидевшие башибузуков, – кинулись ловить и вешать в горах, благо их следы на снегу указывали путь.

Полковник Пушкин-младший нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и вытер свое разгоряченное боем лицо. Черная повязка на глазу намокла. Он вогнал в сугроб свою саблю по самую рукоятку, очищая ее от крови.

Чистый незапятнанный клинок…

А ту, другую саблю они так и не нашли тогда…

Ингерманландский корнет смотрел на него и улыбался печально сквозь гарь и пороховой дым своими разбитыми губами, не стирая с лица кровь, пот…

Аликс…

Полковник Пушкин-младший впервые за многие годы повторил ее имя. И повторил еще раз.

Аликс…

Ах, если бы нам встретиться раньше…

Если бы все изменить…

Поставить другие декорации в той старой театральной постановке и переписать заново весь текст…

Не было бы тогда людей в целом мире счастливее нас с вами. Не было бы любви, крепче нашей…

Может, все-таки встретимся мы? Нет, не на небесах. Потому что обоим нам путь на небеса заказан.

Может, в другой жизни?

Вот так у нас обстоят дела. Это чтоб вам было понятно.

Вот так складывалась судьба…