Цикл

– Надеюсь, ты все еще слышишь меня, Бак, потому что хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. Правда. Я благодарна и счастлива, что встретила тебя. Да ты и сам это знаешь. Ты все знаешь. С тобой мне не было одиноко. Даже если ты и вел себя как придурок, то… Господи… мы видели друг друга. Понимали друг друга. А теперь не знаю. Это полная задница. Сраный отстой! Мы должны были выбраться вместе, да? А теперь ты уходишь, чтоб тебя, валишь отсюда подальше, а я застряла тут без тебя. Не знаю, смогу ли без тебя вообще. Не думала, что мне придется с тобой прощаться. Но надеюсь, ты меня слышишь, Бакет. Очень надеюсь. Потому что я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты знал, что ты был хорошим человеком, хорошо? Ты был хорош.

А потом она совершенно внезапно почувствовала, что ей больше нечего сказать, и она сидела, касаясь его руки, и плакала, чувствуя, как горячие слезы текут по разбитому и опухшему лицу. Нежная рука коснулась ее спины, и Тони сказала:

– Я хочу его успокоить. Поможешь мне?

И Люси каким-то образом поняла, поэтому с Тони они осторожно подняли его растерзанную голову и узкие плечи; потом Тони скользнула на диван и положила голову Бакета себе на колени. Люси снова накрыла руку Бакета своей, а Тони коснулась его едва вздымающейся груди и начала шептать:

– Всё в порядке, Бахит. Всё в порядке. Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… Всё в порядке.

Так они и сидели, пока его грудь не перестала подниматься.

Глава 12 Марисоль и Стив

Если судить по последним мгновениям, то смерть Бакета была мирной. Несмотря на горе, Люси удивилась, как это Бакет, король неадекватных биологических реакций, не узнал голос и прикосновения Тони и не шокировал их своей ангельской похотью.

От этой мысли она чуть не рассмеялась, а потом поняла, что поднять свой надгробный камень ему не дало внутреннее кровотечение. Мысль уже не казалась смешной, и на нее накатила новая волна горя.

Мой лучший друг умер.

Нашел выход из кошмара. Но он оставил меня, а я думаю о стояках рядом с его мертвым телом.

У тебя, несомненно, здоровый разум, Люси.

Она оглянулась на лицо Бакета, ужасно бледное и маленькое.

Какая разница, о чем я думаю. Он все время думал о грязном, развратном дерьме, да еще и не рассказывал. А представь, насколько хуже то, что он не говорил.

Он был потрясающим. Так что какая разница. Мы все немного долбанутые.

Придя к такому выводу, Люси поняла, что больше не хочет находиться рядом с неподвижным телом Бакета, поэтому встала и встряхнула затекшими ногами.

Она посмотрела на Тони.

– Спасибо тебе.

Тони кивнула.

– Хочешь встать?

– Да, давай.

Они снова подняли Бакета, и Тони встала и встряхнулась.

Затем сказала:

– Ты почувствовала, как он прошел через тебя, когда умер?

– Нет.

– Моя мама работала медсестрой и говорила мне, что иногда ты чувствуешь, как умершие проходят сквозь тебя. Как будто их последняя жизненная энергия на мгновение вливается в тебя, потом выходит, а затем уходят и они. В общем, я тоже ничего не почувствовала, но…

Люси покачнулась, но необратимость и окончательность смерти Бакета пригвоздили ее к полу, утянув еще глубже в горе, поэтому она сделала шаг, обняла Тони и прижалась к ее груди чуть менее пострадавшей стороной лица, чтобы чувствовать биение ее сердца.

Раз-два. Раз-два. Раз-два. Раз-два. Сильное ровное биение радостно возвещало о жизни; Люси чувствовала его кожей. Она еще долго не хотела отпускать Тони, даже если та будет против, даже если мир ее заставит, поэтому еще крепче сжала объятия.

Затем, как она и думала, мир решил, что хватит с Люси этого прекрасного чувства: вдалеке послышался громкий шум – удары и приглушенные крики откуда-то из погрузочной зоны – и тут из двери вышел Иуда с выражением чистой паники на лице и крикнул:

– Она проснулась!

В комнате пахло картонными коробками и какой-то дрянью, которая напомнила Люси запах морских водорослей, гниющих на берегу и кишащих песчаными блохами. Девочка сидела на дешевом деревянном стуле, который скрипел от постоянного ерзанья, ее поддерживали тросы и натяжная обмотка. Над ней поставили шаткий металлический стеллаж, сняв нижние полки, а на верхнюю водрузили ведро, в котором, как поняла Люси, была соленая вода. Черные волосы пленницы растрепались и завились по краям фольги, обернутой вокруг макушки, а лицо дергалось той же серией тиков, которые Люси видела у Бена Брумке, когда тот преследовал ее в туннеле.

– Больше не могу это чувствовать… Сделай так, чтобы это прекратилось…

Стив прошел мимо Иуды и Тони, вытащил из кармана маленький фонарик, наклонился к девочке и сказал:

– Марисоль, если можешь, посмотри прямо на меня.