Цезарь

В 585 году, на играх, устроенных Сципионом Назикой и Публием Лентулом, в битве на арене участвовали шестьдесят три пантеры и сорок других зверей, в том числе медведи и слоны.

Марк Скавр придумал нечто новое для игр, устроенных им в период его эдилитета: он распорядился доставить в Рим гиппопотама и пять крокодилов, для которых по его приказу был вырыт бассейн.

В 655 году Клодий Пульхр — вне всяких сомнений, отец нашего Клодия — устроил, будучи курульным эдилом, бой слонов.

Простой гражданин по имени П.Сервилий снискал себе немалую славу тем, что устроил травлю, в ходе которой были убиты триста медведей и столько же пантер и леопардов.

Сулла, в бытность свою претором, вывел на травлю сотню львов с гривами, то есть с Атласских гор (львы из Нумидии, Абиссинии и Йемена лишены этого украшения).

И вот на сей раз, превосходя все то, что было прежде, Помпей устроил травлю шестисот львов, из которых триста пятнадцать были с гривами, и двадцати слонов.

Против львов сражались бестиарии и осужденные преступники; против слонов — гетулы, вооруженные стрелами и дротиками.

Старинное сенатское постановление запрещало привозить пантер в Италию.

Несомненно, сенаторы опасались, как бы пара этих зверей не сбежала, не размножилась и не учинила опустошений.

Однако в 670 году от основания Рима, то есть за тридцать лет до той эпохи, где мы теперь находимся, трибун Гней Авфидий вынес данный вопрос на всенародное обсуждение.

Народ, которому было безразлично, что звери сожрут пару-тройку провинциалов, отменил это сенатское постановление.

Скавр поймал мяч на лету: он воспользовался отменой закона и за время своего эдилитета истребил на играх сто пятьдесят пантер.

Помпей, в период своего первого консулата, довел их число до четырехсот десяти!

При виде подобной расточительности поневоле задаешься вопросом, где и как можно было добыть триста гривастых львов, чтобы убить их затем на глазах у римского народа.

Очень просто.

С некоторых народов дань взималась деньгами, с других — дикими зверями.

Африка была обложена именно такой данью.

Какое же ужасающее количество свирепых хищников должна была кормить в то время африканская земля, если с нее можно было взимать такие подати, не истощая ее?

И судите сами, что являла собой облава, в которой охотнику приказывали ловить дичь, не убивая ее и не калеча!

И какую дичь!

Гиппопотамы, крокодилы, пантеры, львы, носороги и слоны!

В ожидании игр животные были заперты в клетках; народу позволялось приходить поглядеть на них, что доставляло ему двойное удовольствие: вначале он видел сражение с ними мысленно, а затем наяву.

Помпей достиг в тот момент высшей точки своего счастья и своей удачи.

Однако личное несчастье станет вскоре первым предвестником рока.

Юлия так никогда и не смогла оправиться от внезапного испуга, который она испытала при виде окровавленной одежды Помпея.

Ее вторая беременность протекала болезненно, и во время родов она умерла.

Ребенка извлекли из ее чрева живым, но по прошествии недели он тоже умер.

Помпей был безутешен.

Он хотел похоронить жену в своей вилле в Альбанских горах, чтобы ее могила всегда была у него перед глазами, но народ ворвался к нему во дворец, силой захватил мертвое тело и отнес его на Марсово поле.

Там оно было сожжено с чрезвычайной торжественностью и с большим количеством благовоний и ароматов.

Но странное дело: народ воздавал почести скорее дочери Цезаря, отсутствовавшего в Риме, чем жене Помпея, присутствовавшего на похоронах.

И по случаю этой траурной церемонией имя Цезаря перелетало с одного конца города в другой, как то бывало, впрочем, и по всякому другому поводу.

Никогда мысли людей не были так заняты им, как во время его отсутствия.

Красс тем временем готовился к своему отъезду в Сирию.

Но еще до того, как Красс уехал туда, в Риме совершилось одно крупное событие.

XXXV

Срок консулата Помпея и Красса истекал.

Анний Милон, Плавтий Гипсей и Метелл Сципион выступили соискателями должности консула.

Клодий, в свой черед, домогался должности претора.

Мы уже говорили, что претура была должностью, которой добивались, окончательно разорившись.

Человек, добивавшийся претуры, был тем, кто говорил своим кредиторам: «Решено, я выставляю свою кандидатуру; отдайте мне ваши голоса, и я выплачу вам за счет тех, кто будет у меня в подчинении, все долги с процентами».

Нам известно, какая вражда существовала между Милоном и Клодием.

Клодий прекрасно понимал, что его претура будет бессильна, если Милон станет консулом.

И потому он начал вести подкоп под кандидатуру Милона и всячески поддерживать кандидатуры Сципиона и Гипсея.

Сцены убийств и пожаров, о которых мы рассказывали, возобновились.

Эти сцены каждый раз срывали комиции, так что к началу января ни консулы, ни преторы еще не были избраны.

Добропорядочные люди были на стороне Милона; народ — заметьте, что в античные времена добропорядочных людей всегда отделяют от народа, — народ был на стороне Гипсея и Сципиона.

Сенат, видя, что дело ничем не кончилось, назначил интеррекса.

Этим интеррексом стал Марк Эмилий Лепид.

Но кто такой интеррекс?

Сейчас мы это расскажем.