Цепи грешника

Некоторые католические священники предпочитают мальчиков. Некоторые воспитатели ненавидят детей. А люди с добрыми глазами и лучезарными лицами, трудящиеся в приютах бездомных животных, в детстве вполне могли душить котят. Может и не душили, но испытывали искушение нанести вред живому существу. Искушение ощутить власть и превосходство над слабым.

Кто-то воровал шоколадные батончики в супермаркетах, кто-то спал с женой близкого друга, пока тот бегал за пивом в магазин.

Не существует людей без изъяна. Может, потому все без исключения попаданцы в антерре становились грешниками и носили черные крылья, когда оказывались в теле ангела.

У кого-то с возрастом просыпается совесть. Кто-то работал с животными и помогал им после того, как со злости убил котенка в детстве, кто-то уходил в полицию, потому что сам совершил преступление и хотел очистить совесть перед собой и обществом, желая искупить грехи и стать добрее.

«Садыр работает по 20 часов в день, спит по 3, почему ты так не можешь?» — вспомнились слова Маши. Она говорила это в последней ссоре, прежде чем мы расстались. С ухмылкой я осознал, что она могла мне изменять. С Садыром. Она говорила о нем без умолку за три месяца до разлуки.

Но я не собирался ее упрекать, и мог простить ей измену, потому что сам тайком переписывался с младшей сестрой названного брата Леночкой. Тогда мы с Машей прожили вместе полтора года, а Леночке исполнилось девятнадцать. Она расцвела, а я хотел ее очень давно, еще когда ей шестнадцати не было.

Она младше меня года на три, но будучи девочкой обрела такие привлекательные формы, что дыхание при ее виде сбивалось.

И в этом нет ничего высокопарного. Я говорил Леночке что люблю ее рисунки, что ценю ее творческие вкусы, но мне было плевать — я просто пытался ей понравиться.

Банальное желание овладеть женщиной. Леночку я так и не заполучил, но проблемы в отношениях это создало. Возможно ключевые проблемы, которые разрушили нашу семью. Дело было не только в деньгах и конфликтах с родственниками. Я признался себе, что у меня возникло подсознательное стремление порвать с Машей, чтобы подержать Леночку за большие и упругие бедра.

«Искупление начинается с принятия греха, — подхватил Мортус ход моих размышлений. — Ты на верном пути».

«Да ладно. Все мы люди», — я цитировал вождя Таннабока, героя мультфильма «Дорога на Эльдорадо», и вдруг на душе возникло внезапное облегчение.

А раньше было стыдно, и я все отрицал. Я замуровал Леночку в недрах памяти, но иногда воспоминание само собой возникало на периферии сознания, заставляя меня злиться на всех вокруг, кроме себя. Виновата была Леночка, а не я, но теперь стало понятно, что все ровно наоборот.

Как ни странно, мне крепче захотелось быть только с Машей.

Мы вошли под высокие потолки Скида. Последствия разрушений устранили, и в городском полумраке светились созвездия окон уцелевших домов. Людей на улице почти не было. Лишь изредка на тротуарах появлялись одинокие прохожие в черных траурных нарядах.

Я начертил линию на дереве пыльного книжного прилавка, и сдул пыль с мочек пальцев. Подумать только. Совсем недавно люди гуляли, смеялись, и были счастливы, а теперь город опустел. Для жителей времена настали сложные.

Зверь атаковал Скид, умер хороший предводитель. Это достойная причина запереться в комнате и не выходить из нее.

— Вас ждут в Слезе Антерры, — клерк ненавязчиво поторопил меня, увидев, что я погрузился в воспоминания.

— Кто ждет? — не понял я.

— Головы «Гидры», — пояснил клерк.

— Лидеры Совета? Они разве не отказались от участия в планах «Серых перьев»?

— Я не знаю, — клерк пожал плечами, и мрачно добавил: — Галахад меня в подробности не посвящал. Велел передать записку, и служить вам так же, как я служил ему.

Неожиданно. Теперь город и «Серые перья» принадлежали мне. Я воспринял новость спокойно. Меня не удивил резкий скачок от Новорожденного до лидера клана. Чувствовалась в событиях некая отточенность, будто так и должно было произойти. Галахад будто знал, что после битвы с Изабэль я изменюсь, знал, что смогу эффективно управлять кланом, и решил передать его мне таким странным способом.

Только зачем было попадать в очевидную ловушку Алландела?

Слезу Антерры в порядок привели с завидной скоростью. Мы встали у ворот, и два музыканта без лишних вопросов открыли передо скрипучие полотна, почтительно склонив головы.

— Вы идете со мной, — я обратился к Таламриэлю, Барвэллу, и Уильяму. — Поздравляю. Теперь вы мои вассалы.

Ответа дожидаться я не стал, и вошел под высокие потолки, неспешно прогуливаясь по коридору к бывшим покоям Галахада, а ныне — моим покоям.

В покоях было прибрано. Шестеро крепких мужчин в изысканной и мощной броне вели бурное обсуждение, а один из них, с длинной бородой и татуировками на лице, расселся в кресле Галахада за рабочим столом.

— Слезь, — мрачно велел я, и обсуждение прекратилось. Бородатый замер, глядя на меня, а потом отвел глаза, послушно выполнив команду.

Я не спеша уселся за стол, положив ладони на столешницу.