Цепь событий

В конце концов, его расплавил жар неведенья. Давно забытый дар, покинувший его без разрешенья, вдруг возвратился: он опять любил. Пульсировала плазма круг за кругом. О как бы всё сложилось, если б сил хватило им тогда сойтись друг с другом! не мешкая, покуда жарок пыл.

Но словно током – господи еси – ударило: прорезалось шасси, взрыхлило пелену рычащим плугом.

Она вот так и шла: в руке – рука. Аэродром —пустыня ледяная. Впустив их, вновь сомкнулись облака над городом, где жизнь течет иная, а тоже – выси, пастбища, река. Но притяженья сила такова, что хлястик отлетел от рукава, когда любила, рук не расцепляя.

Любовь легка, и быстры на подъем ее ворсинки, запахи, соцветье! Но мы не в небе, в небыли живем, полуночной. Пройдет тысячелетье, пока они не встретятся живьем.

О, я клянусь, любовь была, была! Она по небу полому плыла. Им потому и выпало бессмертье…

«Фундуклеевка стояла на урановом плато…»

Фундуклеевка стояла на урановом плато.
Вот с тех пор-то и пошли у нас в роду незнамо кто.

То уроды, то пьянчужки, то поэты, то шиза.
Уж казалось бы в Москву перебрались, и гены – за.

Древо наше подкосилось, корневища сожжены.
То у мужа импотенция, то спайки у жены.

Все бесплодны, все безмозглы, все на сторону глядят,
Умирают во младенчестве и в старости чудят.

А случись какое чудо – сыновей не признают.
Матерей-то не жалеют, на отцов помои льют.

Умирают в одиночестве, рождаются в толпе.
Словом, братцы, радиация, в натуре, и т. п.

А бывает, выйдешь в поле или, скажем, в лес какой,
Всю-то дурость на мгновение снимает, как рукой.

И тогда-то вот несчастье, и тогда-то вот беда:
Всею шкурой ощущаешь, кабы не уран тогда,

Как бы можно было б эту жизнь отпраздновать всерьез!
И… обидно…так обидно…ну обидно же до слез!

Отдельные места из письма Санта Клаусу