Центумвир

Когда похолодевшими пальцами протягивала ему мобильный, внезапно вернулся Артюхов, разговаривающий по телефону, протянул топор Вадиму, достающему брусничный соус из холодильника, и сообщил ему:

– Тачки на подборе, как можно быстрее с этим закончим. Чистые доки и тень собрали. Офисы тоже чистые.

Вадим кивнул и быстро направился в холл, я, с колотящимся сердцем за ним. В гостиную. Где уже были пара человек. Тоже с топорами. Кто-нибудь, вызовите мне психиатра у меня страусы ебутся.

И ебаться они стали сильнее, когда Хьюстон сильным пинком отодвинул диван. Примерился и внезапно с размаха ударил топором по паркету. Помощники не отставали. Хьюстон, выламывая доски, бросил мне через плечо:

– Ален, иди собирайся у нас времени мало.

Отступала назад спиной, напряженно глядя как вскрывают паркет, как Артюхов и еще два человека быстро заполняют сумки тем, что было под паркетом. Нал. Много нала. Разная валюта, разнокалиберные пачки, быстро укладываемые в сумки.

Вадим, отпихнув ногой покореженные доски, прошел к широкой стойке бара, бросив топор на диван. Присел у угла стойки и стал ощупывать декоративную резную вертикальную балку. Нахмурился, несколько усилий и балка с щелчком отскочила, уводя за собой фальшстену, за которой... снова нал. Только больше.

– Алена, быстро. – Сквозь зубы произнес Вадим, не глядя на меня и складывая деньги в переброшенные Еровинкиным сумки.

Я медленно, на слабеющих ногах отходила в сторону входа, исподлобья наблюдая за Игорем, достающим пистолет из-за пояса и делающего пару оглушающих выстрелов в кресло и в пол у кресла. А потом ножом вскрывающего «брусничный соус» и разбрызгивающего кровь. На кресло. На пол. На покореженные доски…

Я уже почти вышла из проема, как Игорю позвонили, он принял звонок и повернувшись к Вадиму, пинком отшвырнувшему сумку в сторону входа, где лежали остальные, проговорил:

– Они на низком старте были. Уже сюда рвут.

– Да ебаный рот,  – прошипел Вадим и обвел напряженным взглядом гостиную, где застыли люди, в ожидании глядящие на него. Натолкнулся на меня. Побледнел, зрачки расширились, челюсть твердо сжалась. Посмотрел на Игоря и приказал, – Немец бегом отсюда нахуй. Ее бери и бегом по обходному пути. – Быстро перевел взгляд на мрачного Артюхова, – охрану снимай и с нашим кортежем свети по второй линии, может купятся и за ними уйдут.

Артюхов кивнул и бегом мимо меня на выход.

– Шива, но чистых машин же еще н… – напряжённо начал Игорь.

– Ты меня не слышишь? – зло перебил Вадим, повернув к нему голову, по-звериному глядя на него. – Резче, блядь.

– Ярый сказал…

– Уебывайте нахуй отсюда! – рявкнул он, швыряя в него сумку. – Давай, шевелись! Вас не должны снять вообще, блядь! Уебывай, сказал!

Игорь мучительно скривил губы. Вадим яростно глядя на него приподнялся и Игорь, кивнув, подхватил сумку и ринулся бегом ко мне. Вцепился в локоть и как была в домашней обуви и спортивном костюме, так и выволок на улицу и потащил меня, оскальзывающуюся, не замечающую что реву, к воротам от которых быстро отъезжали машины.

Швырнул меня в сторону передней пассажирской двери, пинком сбил номера спереди машины и рванул водительскую дверь на себя. Я еще закрыть за собой не успела как машина с пробуксовкой стартанула с места. Вжалась в сидение с бешено бьющимся сердцем. Игорь напряженно смотрел на дорогу, с заносом входя в повороты и обходя на встречке попутные автомобили.

Мчались по трассе в сторону города. Из-за непогоды, пусть и снизившей свои обороты и раннего воскресного утра, автомобилей было не много. Игорь напряженно смотрел на встречные машины и внезапно скрежетнул зубами.

– Нет-нет-нет… блядь, нет… – хрипло прошептал он, когда из мчащихся на встречной рядком трех черных внедорожников, последний выехал на нашу полосу и начал оттормаживаться так, что пошел юзом вставая поперек нашей полосы в нескольких метрах.

И Игорь резко свернул в кювет. Почувствовала, как отрывает от сидения с силой бьет о дверь и потолок. Рефлекторно выставленные в консоль руки, спасли от удара грудью. Не сильно спасли, но большей частью…

Впрочем, это не имело никакого значения, потому что зарывшись капотом в сугроб, машина остановилась и Игорь внезапно схватил меня за волосы, резким рывком врезал лицом о консоль. Боль прострелила и одновременно затуманила разум, парализованный ужасом. Горячая кровь из разбитого носа по онемевшей коже по хрипнувшим разбитым губам. А Игорь не останавливался.

– Иди сюда. – В его руках нож, резко рванул меня за волосы к себе и отсек их у шеи, запихнув хвост под свое сидение, прорычал мне, – молчи и реви, ясно? Молчи, блядь. Главное молчи. Я спросил, ясно тебе?

Кивнула, размазывая кровь и слезы ледяной рукой. Забывая про боль, когда смотрела в его до безумия напряженные глаза. Он вышел из машины. Я на ватных ногах тоже, провалившись по колено в снег и наблюдая, как быстро сдают задом и тормозят на обочине внедорожники. Как выходят люди. Как мы с Игорем идем к ним. К двум отделившимся от восьми остальных.