Цена соли

Несколько минут спустя, когда они были уже в пути, Терез снова сказала:

– Ты знаешь, я всё-таки не уверена, тот же ли это был человек во второй раз.

– Думаю, ты уверена, – ответила Кэрол. Потом, неожиданно, на длинной прямой дороге она остановила машину. Минуту она сидела молча, глядя вперёд на дорогу. Потом бросила взгляд на Терез. – Я не могу ехать в Рино. Это уже будет немного похоже на дурную шутку. Я знаю одно чудесное место чуть к югу от Денвера.

– Денвера?

– Денвера, – твёрдо сказала Кэрол и развернула машину.

18

Наутро они ещё долго лежали обнявшись уже после того, как солнце вошло в комнату. Солнце согревало их сквозь гостиничное окно в крохотном городке, названия которого они не заметили. Снаружи на земле лежал снег.

– В Эстес-Парке будет снег, – сказала ей Кэрол.

– Что такое Эстес-Парк?

– Тебе понравится. Он не такой, как Йеллоустоун. Открыт круглый год.

– Кэрол, ты ведь не беспокоишься, а?

Кэрол притянула её ближе к себе.

– А что, похоже, что беспокоюсь?

Терез не беспокоилась. Та первая паника улетучилась. Она была начеку, но не так, как вчера, сразу после Солт-Лейк-Сити. Кэрол хочет, чтобы она оставалась с ней, и что бы там ни случилось, они это встретят, не пускаясь в бега. «Как можно бояться и быть влюблённой? – думала Терез. – Это две несочетаемые вещи». Как можно бояться, когда они вместе становятся всё сильнее с каждым днём? И с каждой ночью. Все ночи были разные. И утра тоже. Вместе они владели чудом.

Дорога в Эстес-Парк шла под уклон. Сугробы по обеим сторонам громоздились всё выше, а потом появились огни, натянутые вдоль елей, аркой выгибающиеся над дорогой. Это была деревня вся из коричневых бревенчатых домов, лавочек и гостиниц. Играла музыка, и люди шли по ярко освещённой улице с поднятыми головами, словно зачарованные.

– Мне и правда нравится, – сказала Терез.

– Это не значит, что можно не быть начеку с нашим мужичком.

Они принесли в комнату патефон и стали крутить пластинки – те, что только что купили, и старые, из Нью-Джерси. Терез пару раз поставила «Лёгкую жизнь», а Кэрол наблюдала за ней, сидя напротив, на подлокотнике кресла, со скрещёнными на груди руками.

– Достаётся же тебе со мной, а?

– О, Кэрол… – Терез попыталась улыбнуться. Это всего лишь настроение, миг, который пройдёт. Но тем не менее она почувствовала себя беспомощной.

Кэрол оглянулась на окно.

– И почему мы не поехали сразу в Европу? В Швейцарию. Или хотя бы не прилетели сюда самолётом?

– Мне бы это совсем не понравилось. – Терез посмотрела на свисающую со спинки стула жёлтую замшевую рубашку, которую ей купила Кэрол. Кэрол послала Ринди такую же зелёную. Она купила серебряные серёжки, пару книг и бутылку трипл-сека[18]. Ещё полчаса назад они, счастливые, вместе гуляли по улицам. – Это та последняя рюмка виски внизу, – сказала Терез. – Виски вгоняет тебя в депрессию.

– Да?

– Хуже, чем бренди.

– Я повезу тебя в самое симпатичное место из всех, что знаю по эту сторону от Сан-Валли, – сказала она.

– А чем плох Сан-Валли? – она знала, что Кэрол любит кататься на лыжах.

– Просто Сан-Валли – это не то, – загадочно ответила Кэрол. – То место находится рядом с Колорадо-Спрингс.

В Денвере Кэрол сделала остановку и продала своё бриллиантовое обручальное кольцо ювелиру. Терез это немного обеспокоило, но Кэрол сказала, что кольцо для неё ничего не значит, и вообще она терпеть не может бриллианты. И это быстрее, чем запрашивать деньги телеграфом из банка. Кэрол хотела остановиться в том отеле, где она уже бывала раньше, в нескольких милях от Колорадо-Спрингс, но передумала почти в ту же минуту, как они туда попали. Очень уж похоже на пансионат, сказала она, и они поехали в гостиницу, которая задним фасадом была обращена к городу, а передним – к горам.

ИХ КОМНАТА была длинной, от двери до квадратных, в пол, окон, которые выходили на сад и за ним – на рыже-белые горы. Вкрапления белого были и в саду – непонятного назначения каменные пирамидки, белая не то скамья, не то стул, и сад выглядел глуповато в сравнении с окружающим его величественным ландшафтом, с плоским разлётом пространства, вознесшегося ввысь горами, и ещё горами, на полмира заполнившими горизонт. В комнате была светлая мебель, примерно того же цвета, что волосы Кэрол, и был там книжный шкаф, такой гладкий, о каком только можно мечтать, и в нём хорошие книги перемежались с плохими, и Терез знала, что не прочтёт ни одной из них, пока они с Кэрол будут здесь. Над книжным шкафом висел живописный портрет женщины в большой чёрной шляпе и красном шарфе, а на стене рядом с дверью была натянута коричневая шкура, не настоящая, а вырезанный кем-то кусок коричневой замши. Над ней помещался жестяной фонарь со свечой внутри. Кэрол также сняла соседнюю с ними комнату, в которую вела дверь из их номера, хотя они этой комнатой не пользовались, даже для хранения чемоданов. Они планировали пробыть здесь неделю или дольше, если им понравится.