Цена соли

– Декорация вырастает из потребностей актёров. Вы не балетную сценографию разрабатываете, мисс Беливет.

Она кивнула, тоже разглядывая макет и пытаясь понять, чем же он лучше, чем же функциональнее прежнего.

– Монтировщик будет сегодня часа в четыре. Мы соберёмся вместе и всё обсудим. – Мистер Донохью вышел.

Терез пристально вглядывалась в картонный макет. По крайней мере, она увидит его в деле. По крайней мере, они с монтировщиками сделают из него что-то настоящее. Она подошла к окну и увидела серое, но светящееся зимнее небо, задние стены каких-то пятиэтажных домов, украшенные гирляндами пожарных лестниц. На переднем плане был небольшой пустырь, и на нём – низкорослое безлистое дерево, всё перекрученное, как взбесившийся дорожный указатель. Эх, если бы она могла позвонить Кэрол и пригласить её на обед. Но Кэрол была далеко, в полутора часах езды на машине.

– Ваша фамилия Беливер?

Терез обернулась к стоящей в дверях девушке.

– Беливет. Телефон?

– Телефон у рампы.

– Спасибо!

Терез заторопилась, надеясь, что это Кэрол, но зная, что, скорее, Ричард. Кэрол ей сюда ещё не звонила.

– Здравствуй, это Абби.

– Абби? – Терез заулыбалась. – Как ты узнала, что я здесь?

– Ты мне сказала, помнишь? Я бы хотела с тобой увидеться. Я тут недалеко. Ты уже обедала?

Они договорились встретиться в «Палермо» – ресторане, раполагавшемся в одном-двух кварталах от «Чёрного кота».

По пути туда Терез насвистывала песню, счастливая, словно шла встречаться с Кэрол. Пол ресторана был устлан опилками, и пара чёрных котят носилась вокруг бара, играя под перекладиной для ног. Абби сидела за столиком в глубине зала.

– Привет, – сказала Абби, когда Терез подошла. – У тебя очень жизнерадостный вид. Я тебя едва узнала. Выпьешь?

Терез помотала головой.

– Нет, спасибо.

– Хочешь сказать, что тебе и так хорошо? – спросила Абби и хихикнула в этой своей манере, будто втайне потешаясь, что в её исполнении почему-то не было обидно.

Терез взяла предложенную ей сигарету. Абби знает, подумала она. И, возможно, сама влюблена в Кэрол. Эта мысль заставила её насторожиться. Она дала начало молчаливому соперничеству, которое привело Терез в странное приподнято-возбуждённое состояние с ощущением некоего превосходства над Абби – переживания, которых Терез прежде не знала, о которых и грезить не посмела бы, переживания вследствие этого сами по себе революционные. Так что этот совместный обед в ресторане стал почти так же важен, как встреча с Кэрол.

– Как Кэрол? – спросила Терез. Они не виделись три дня.

– Прекрасно, – ответила Абби, наблюдая за Терез.

Подошёл официант, и Абби спросила, советует ли он им заказать мидий и скалопине.

– Превосходный выбор, мадам! – Он так лучезарно ей улыбался, словно она была каким-то почётным посетителем.

А всё дело было в манере Абби себя держать, в её сияющем виде – словно сегодня, да, впрочем, и каждый день, был для неё необыкновенным праздником. Терез это нравилось. Она восхищённо разглядывала костюм Абби, в ткани которого переплетались красные и синие нити, её запонки в форме буквы «G» завитком, похожие на филигранные серебряные пуговицы. Абби спросила её о работе в «Чёрном коте». Рассказывать было скучно и утомительно, но Абби, похоже, впечатлилась. «Она впечатлена, – подумала Терез, – потому что сама ничем не занимается».

– У меня есть знакомые в постановочной части театра, – сказала Абби. – Буду рада замолвить за тебя словечко в любой момент.

– Спасибо. – Терез играла крышкой стоявшей перед ней посудины с тёртым сыром. – Ты не знаешь человека по фамилии Андронич? Кажется, он из Филадельфии.

– Нет, – ответила Абби.

Мистер Донохью сказал, чтобы она на следующей неделе встретилась с Андроничем в Нью-Йорке. Андронич ставил спектакль, который должен был пойти этой весной в Филадельфии, а потом – на Бродвее.

– Попробуй мидии. – Абби ела свои со смаком. – Кэрол их тоже любит.

– Ты давно знаешь Кэрол?

– Угу, – кивнула Абби, глядя на неё ясными, ничего не выдающими глазами.

– И с её мужем тоже, конечно, знакома.

Абби снова кивнула, молча.

Терез сдержанно улыбнулась. Она чувствовала, что Абби задалась целью выспросить у неё обо всём на свете, но рассказывать что-либо о себе или о Кэрол не собиралась.

– А как насчёт вина? Ты любишь «Кьянти»?

Абби щёлкнула пальцами, подзывая официанта.

– Принесите нам, пожалуйста, бутылку «Кьянти». Хорошего. Способствует кроветворению, – добавила она, обращаясь к Терез.

Потом подоспело главное блюдо, и двое официантов захлопотали вокруг стола, открывая бутылку «Кьянти», подливая в бокалы воды и принося свежего сливочного масла. Радио-сырница со сломанной передней панелью – играло в углу танго, но с тем же успехом музыка могла исходить и от струнного оркестра где-то у них за спиной, по заявке Абби. «Неудивительно, что она нравится Кэрол, – подумала Терез. – Она дополняет церемонную серьёзность Кэрол, она способна напоминать Кэрол о том, что нужно смеяться».

– Ты всегда жила одна? – спросила Абби.

– Да. С тех пор, как закончила школу. – Терез отпила вина. – А ты? Или ты живёшь с родными?

– С родными. Но у меня своя половина дома.