Цена соли

Пока они ужинали, пошёл дождь. Кэрол сказала, что в Чайнатауне всегда дождь, каждый раз, когда она туда попадает. Но это не имело большого значения, потому что они ныряли из одной лавочки в другую, разглядывали всякую всячину и покупали всякую всячину. Терез увидела босоножки на платформе с каблуком и сочла их красивыми, больше похожими на персидские, чем китайские, и она хотела купить их для Кэрол, но Кэрол сказала, что Ринди не одобрит. Ринди была консерватором. Она не любила даже, чтобы Кэрол ходила летом без чулок, и Кэрол с ней считалась. В том же магазине были китайские костюмы из чёрной блестящей ткани – однотонные штаны и жакет с воротничком-стойкой, и Кэрол купила такой костюм Ринди. Терез же всё равно взяла эти босоножки для Кэрол, пока та разбиралась с доставкой костюма. Терез правильно угадала размер, лишь глянув на них, и как бы там ни было, Кэрол было приятно, что она всё-таки их купила. Потом они провели странный час в китайском театре, где зрители в зале спали посреди дикого звона и лязга. И наконец, они поехали в Верхний Манхэттен, на поздний ужин в ресторане, где играла арфа. Это был восхитительный вечер, поистине великолепный вечер.

10

Во вторник, на пятый день работы, Терез сидела в пустой комнате без потолка за сценой театра «Чёрный кот» и ждала нового режиссёра, мистера Донохью, который должен был прийти посмотреть её макет. Накануне утром Донохью сменил Кортеса на посту режиссёра, выкинул её первый макет, а заодно и Фила Мак-Элроя с роли второго брата в спектакле. Фил ушёл страшно оскорблённый. Ей повезло, что её не выкинули вместе с макетом, подумала Терез, так что указания мистера Донохью она выполнила до последней буквы. В новом макете не было подвижной части, которую она смастерила для предыдущего, чтобы превращать гостиную в террасу в последнем акте. Мистер Донохью, похоже, был решительно настроен против всего необычного, да и простого тоже. Поскольку действие пьесы целиком переместилось в гостиную, пришлось изменить большое количество текста в последнем акте, и некоторые наиболее мастерски выписанные реплики пропали. В новом макете были обозначены камин, широкое французское окно с выходом на террасу, две двери, диван, пара кресел и книжный шкаф. В законченном виде это должно было напоминать комнату в макете дома у Слоана, всё должно было быть реалистично, до последней пепельницы.

Терез встала, потянулась, потом протянула руку к висящему на гвозде в двери вельветовому жакету. Здесь было холодно, как в сарае. Мистер Донохью, вероятно, появится только после обеда или вообще сегодня не придёт, если она ему снова не напомнит. Со сценографией никто не торопился. Может, она и была наименее важным компонентом во всей постановке, но Терез сидела вчера до поздней ночи, увлечённо работая над макетом.

Она снова пошла и встала за кулисами. Весь актёрский состав был на сцене, у каждого в руках – текст пьесы. Мистер Донохью гонял актёров по всей пьесе, чтобы, как он сказал, обкатать её, но сегодня это лишь навевало на них сон. Всем, казалось, было лень работать, за исключением Тома Хардинга, высокого светловолосого юноши, который играл главную мужскую роль, и его энергия слегка била через край. Джорджия Халлоран страдала от гайморита с головными болями, и ей приходилось прерываться каждый час, чтобы закапать в нос капли и на несколько минут прилечь. Джеффри Эндрюс, средних лет мужчина, играющий отца героини, без конца ворчал в промежутках между репликами, потому что ему не нравился Донохью.

– Нет-нет-нет-нет, – в десятый раз за это утро произнёс мистер Донохью, всё останавливая и вынуждая всех опустить текст и повернуться к нему с выражением озадаченной, раздражённой покорности. – Давайте ещё раз с двадцать восьмой страницы.

Терез наблюдала, как он взмахивает руками, указывая, кому произносить текст, как вскидывает ладонь, командуя молчание, как, опустив голову, следует за текстом пьесы, словно дирижирует оркестром. Том Хардинг заговорщически ей подмигнул и скользнул рукой по носу. Через минуту Терез вернулась в комнату за перегородкой – здесь она работала, здесь чувствовала себя чуть менее бесполезной. Она уже знала пьесу почти наизусть. Сюжет был довольно-таки в духе шеридановской комедии ошибок: два брата притворяются лакеем и хозяином, дабы произвести впечатление на богатую невесту, в которую влюблён один из них. Диалоги были весёлые и, в целом, совсем недурные, но декорации, которые Донохью для них заказал, – унылые, лишённые фантазии… Терез надеялась, что ей удастся хоть чего-нибудь добиться в отношении цветовой гаммы, которую будут использовать.

Мистер Донохью всё-таки пришёл, сразу после двенадцати. Он посмотрел на макет, поднял его и оглядел снизу и с обеих сторон, совершенно при этом не меняя нервного, издёрганного выражения лица.

– Да, это пойдёт. Мне очень нравится. Вы же видите, насколько это лучше пустых стен, которые у вас были раньше, да?

Терез глубоко и с облегчением вздохнула.

– Да, – сказала она.