Цена ошибки

Среди знати не принято, чтобы матери воспитывали старших сыновей. Поэтому наследник и второй сын находятся с ней ровно до того момента, пока не научатся сносно стоять на ногах, бегать, прыгать и держать палку в руках. После этого общение матери с сыновьями ограничивается, чтобы не допустить слишком большого её влияния. Старшие сыновья растут в окружении мужчин, перенимая их мировоззрение и опыт.

А вот девочек отдают в руки матери. Кроме этого женщинам позволяется проводить чуть больше времени с третьими и последующими сыновьями. Скорее всего, именно поэтому монахи относятся к матерям несколько иначе, чем все остальные: в них больше почтения к женщинам. Впрочем, они ко всему относятся с большим уважением, считая, что всё вокруг – творения Отца, а значит, только по этой причине достойно жизни, так как Он не стал бы создавать ничего бесполезного и недостойного. А уж для такой важной миссии, как ношение внутри себя будущего человека, так и вовсе должен был сотворить близкое к идеалу создание.

Но я отвлёкся. Так вот, вечером меня нашёл настоятель Агарий. Сначала я подумал, что ему всё-таки передали мои просьбы о встрече, но всё оказалось совсем не так.

Подойдя, он пару секунд стоял и задумчиво смотрел на меня. И непонятно было: то ли он размышляет, с чего начать разговор, то ли высматривает что-то во мне, то ли вовсе забыл, зачем подошёл. Я уже хотел поздороваться первым, но вовремя вспомнил, что так нельзя, поэтому закрыл рот и замер в ожидании.

Наконец настоятель поднял руку и осенил меня священным знаком.

– Да не отведёт взор от тебя Отец наш.

Я поспешно положил левую руку на грудь и слегка поклонился: за пожелание удачи нужно сказать спасибо. Только странно, что разговор начинается именно с этого, ведь в любых других случаях подобное говорят в конце встречи, как напутствие.

– Благодарю вас, настоятель Агарий, но я хотел бы остаться.

– Обитель всегда примет странника. Что именно ты ищешь?

– Знания, – недолго думая ответил я, так как ничего иного мне в принципе не было нужно.

– Хорошо. Какие именно знания тебе нужны?

Я хотел уже сказать, что любые, но притормозил. Не думаю, что они вот так просто, первому встречному будут рассказывать что-либо. Нужно поумерить аппетиты и начать с малого. А потом, кто знает, может быть, удастся получить больше.

– Морохи, – ответил я коротко, помня о нелюбви местных монахов к пустой болтовне.

Настоятель на это только кивнул.

– Оставайтесь, – сказал он, бросив взгляд на Ледара за моей спиной. А после развернулся и ушёл.

Я выдохнул и нахмурился. Вообще-то мне хотелось бы больше конкретики. Ничего же не понятно. Хорошо, что разрешили остаться, но что это значит? Сколько нам придётся ждать, прежде чем я смогу хоть что-то узнать? Мало ли, вдруг мне придётся прожить тут десятилетия, чтобы «приобщиться к мудрости».

Когда я сказал обо всём этом Ледару, тот только пожал плечами, пояснив, что сам он тоже ничего не знает. Немного обсудив мой разговор с настоятелем, мы решили подождать и поглядеть, что будет дальше.

И вот сегодня утром, когда мы провожали отряд (который в большинстве своём совершенно не был огорчён тем, что мы остаёмся), настоятель подошёл к нам, молчаливо дожидаясь ухода воинов.

После того, как ворота закрылись, настоятель попросил нас следовать за ним. Мы не стали заставлять себя ждать и устремились следом. Агарий подошёл к главной башне (донжону) и жестом пригласил нас войти.

Поднявшись по крыльцу, мы прошли что-то вроде притвора и попали в среднюю часть. Напротив двери на стене висел громадный священный знак. Если присмотреться, то видно, что круг сложен из множества мелких звезд. В центре, на кресте был изображён раскинувший руки мужчина. Очень похоже на распятие, но здесь человек выглядел счастливым и возвышенным. Его взгляд был направлен точно на дверь, так что, войдя внутрь, любой сразу же ощущал его на себе.

По обе стороны прохода стояли лавки. Стены покрывали свисающие с потолка тёмно-бордовые полосы какой-то ткани.

Подходить близко к священному знаку мы не стали: настоятель свернул в сторону раньше. Подойдя к стене, он отодвинул ткань, за которой обнаружилась дверь. Открыв её, вошёл внутрь. Мы с Ледаром поспешили за ним.

Войдя в коридор, настоятель снял со стены факел и пошёл дальше. Всё это время он даже не оглядывался на нас, словно ему было всё равно, идём мы за ним или нет.

Он привёл нас в небольшую комнату. Эта комната была самой уютной из всех, что я видел пока в этом мире. Здесь стояли кровать (именно кровать, а не широкая лавка, под неё маскирующаяся), пара стульев и стол. Около кровати притулился сундук, а на полу лежал половик. Да что я говорю, здесь даже что-то вроде камина было.