Цель вижу (СИ)

Пятый медленно опустился на землю со мной на руках и аккуратно начал гладить меня по спине, делая всхлипы лишь интенсивней и громче.

— Ты обещала, конечно, что скучно не будет, но я и представить себе не мог насколько, — сказал он вдруг странным весёлым тоном, и я не сразу поняла, что сквозь слёзы улыбаюсь.

***

Я глубоко вздохнула, оглядывая пространство. Что могло случиться за пять часов? Он решил уйти? Понял, что находиться со мной опасно? Или на него как-то повлиял портал? А что, если у него получилось вернуться домой?

— Пятый не такой, — сказала вслух я, вставая. — Но что, если его… задержали?

Дыхание спёрло на миг, когда в голове чрезвычайно живо предстала картинка, на которого Пятого связывают и забирают на опыты сотрудники Комиссии. Это событие так детально встало перед глазами, что я без промедлений выбралась на улицу, прихватив пистолет.

Лихорадочно мечась по округе, я прокручивала в голове все возможные места, которые мог посетить Пятый. В подвале его не было, в самых уцелевших магазинах — тоже, не наслаждался он и пейзажем у реки, да и в библиотеке не читал и не портил стены закорючками из формул. К горлу медленно подкрадывалась паника, и я отчасти начала понимать, что чувствовал Пятый, когда я пропала со всех радаров на несколько дней, чтобы найти ему новую подружку.

Наплевав на все опасения и стыд, я начала кричать его имя и бегать по городу, как сумасшедшая. Возможность помереть от пули снайпера Комиссии была куда более привлекательна, чем жизнь в полном одиночестве.

В голове проносились варианты, куда мог запропаститься Пятый, и каждый последующий был страшнее и хуже предыдущего. Особенно меня пугал вариант с его кончиной — честное слово, лучше бы этот мужчина бросил меня и вернулся туда, где он стал бы счастлив, и я вполне заслуженно называла бы его самыми звучными и тёмными ругательствами из своего словаря, но не переживала за его судьбу. Думать о его смерти было так же страшно, как о смерти родителей, и было непонятно, в какой момент этот чудик нацепил себе на лоб бирку «Не последний человек в жизни очаровашки-Сашки» с моего молчаливого попустительства.

Осталось только одно место, вероятность которого встретить там Пятого, не стремилась к нулю, и я потратила полчаса, чтобы туда добраться.

Увидев человеческий силуэт, сидящий на обрыве и любующийся закатом, я со сбитым дыханием и шалящими нервами почувствовала не радость и облегчение, а желание убивать. Раздражённо выдохнув, я подошла к Пятому и молча опустилась рядом, подумав, что разрушить такой прекрасный момент любования природой я всегда смогу и позже.

— Как думаешь, зачем мы здесь? — сказал он вдруг, не отрывая взгляда от заката.

Я удивлённо посмотрела на его профиль, не понимая сути вопроса, но улавливая, что не стоит выпаливать первый пришедший в голову ответ.

— Не знаю, — наконец пожала плечами я. — Знаю лишь, что все эти трудности мы проходим не зря.

— С чего такая уверенность? — язвительно протянул он, но я видела, как крепко сжались его кулаки.

— Потому что я знаю, — снова повторила, улыбаясь, я. — Нам выпадают лишь те испытания, которые мы сможем выдержать. Да и разве так уж они и непреодолимы? У меня есть ты и туманная возможность возвращения в своё время, и пока мне этого достаточно… А что на счёт тебя?

— Что на счёт меня? — спросил он медленно, собираясь с мыслями. — Думаю ли я, что происходящее вокруг — сущий ад? Что возвращение домой — бредовая сказка? Что моя глупость соразмерна с наказанием? Что отец был прав, и я остался тем же глупым ребёнком?!

Его голос сорвался на крик, но я даже не дёрнулась.

— Расскажи о своей семье, — попросила я неожиданно для себя.

Пятый обескураженно посмотрел на меня, хмыкнул и спрятал своё лицо в ладонях. Когда я подумала, что не дождусь от него ни слова, он хрипло начал:

— Нас было семеро… Детей с особыми способностями, которых выкупил миллионер Реджинальд Харгривз. Цель, с которой он это сделал, не ясна мне до сих пор, но готовил он нас явно не к тому, чтобы мы спокойно жили и протирали на работе штаны, — хмыкнул горько он. — Вся жизнь шла по расписанию, в котором тренировки сменяли учёбу, а учёбу — тренировки. Планировалось, что мы, как роботы, будем внимать каждому слову отца, жить на автомате, чтобы выполнять задания и однажды добиться великой цели, сути которой не знал никто… Я… Я никогда не…

Его лицо скривилось, как будто от сильной боли, и я, сглотнув, аккуратно положила свою руку на его. Он крепко её сжал.

— Никогда не был послушным, выходил из себя, препирался и спорил. Считал себя способным, исключительным, особенным даже в этом доме, и всячески пытался это показать отцу… Правда, не всегда выбирал для этого нужные методы, да и бывал порой просто невыносимым… Весь этот маскарад с масками, тренировками, способностями… Я считал, что нам легко может покориться целый мир, смертельная опасность воспринималась, как игра, и в голову не приходило, что кто-то из нас может не проснуться.