Цацики и Рецина

В конце зимы, на каждые спортивные каникулы, Цацики всегда, сколько мог припомнить, ездил с бабушкой и дедушкой в горы — на запад Швеции или в Альпы — кататься на лыжах. В этом году они никуда не собирались. Эти спортивные каникулы он должен был провести в Эстерсунде с родителями Йорана. Цацики считал, что это несправедливо. Мортен тоже. Он бы предпочел остаться один в городе.

— Это исключено, — отрезала Мамаша. — В семье нельзя думать только о себе, и я не желаю слышать никаких жалоб.

Иногда Цацики сомневался, что ему так уж нравится семейная жизнь. Вот, например, сейчас: ведь он бы мог поехать в горы один с бабушкой и дедушкой, которые бы с радостью выполняли любой его каприз, а вместо этого трясся в тесной и вонючей машине. На переднем сиденье орала Рецина, Мортен слушал в наушниках музыку и фальшиво подпевал, Мамаша всю дорогу дергалась и, перегибаясь через Цацики, пыталась сунуть Рецине соску.

Один Йоран радовался. Он весело барабанил по рулю.

— Далеко еще? — спросил Цацики. Его укачало.

— Да нет, — ответил Йоран. — Осталось всего-то шестьсот тридцать километров.

Красная «вольво» была забита под завязку. На крыше ехали лыжи Мамаши и Цацики. Хотя бы на несколько дней они все же собирались выбраться в Оре покататься. Оре находился недалеко от Эстерсунда. Цацики бывал там несколько раз. Мортен думал взять напрокат сноуборд, а у Йорана лыжи были дома.

— Что значит «дома»? — спросила Мамаша, пытаясь перекричать Рецину и фальшивое пение Мортена.

— Дома у родителей, — засмеялся Йоран. Сегодня ничто не могло испортить ему настроение — так он был рад наконец попасть домой в Эстерсунд и показать всем свою маленькую принцессу.

— А сейчас сколько осталось? — спросил Цацики.

— Шестьсот двадцать.

— Я есть хочу! — вдруг завопил Мортен. В наушниках он ничего не слышал и разбудил Рецину, которая только что наконец уснула, устав от собственного крика.

— В Монкарбу я угощу вас парижскими гамбургерами, — сказал Йоран. — Вы таких еще не пробовали, в Стокгольме их не найдешь. А дома вас ждет настоящий пир! Моя мама обещала приготовить пальты. Никто не готовит пальты, как моя мама.

— А это вкусно? — спросил Цацики.

— Пальчики оближешь. Тебе понравится — и парижские гамбургеры, и пальты. Обещаю!

Лучше бы он ничего не обещал, потому что нарушать свое слово нельзя. Парижские гамбургеры были, в общем, ничего, но не такие уж вкусные, как утверждал Йоран. Внутри вместо котлеты лежал огромный кусок вареной колбасы. Йоран заглотил целых две штуки, с маринованным огурцом и репчатым луком. Цацики заказал себе один, только чтобы порадовать Йорана, хотя куда охотнее съел бы что-нибудь привычное. Мортен взял обычный гамбургер с картошкой фри — он никогда не делал ничего ради того, чтобы кого-то порадовать. Мамаша заказала себе хот-дог.

— Эх вы, трусы, — засмеялся Йоран. — Ну поехали, я уже снова проголодался и хочу пальтов. Вам понравится, вот увидите!

Стоило им тронуться с места, как Рецина проснулась. Она кричала до самого Худиксвалля. Мамаша к этому времени уже так озверела и взмокла, что взяла ее на руки и кормила до самого Эстерсунда. Сзади сразу стало посвободнее, потому что Мортен пересел вперед.

— Далеко еще? — Цацики задал этот вопрос уже шестьдесят два раза. Один раз на каждые десять километров.

— Пожалуйста, не гони! — просила Мамаша уже тридцать семь раз — раз в десять километров на всем пути от Худиксвалля до Эстерсунда.

Родителей Йорана звали Майя и Аллан. Они были очень добрые и жили в большом доме. Единственная проблема заключалась в том, что, кроме как смотреть телевизор, делать там было совершенно нечего.

Мортен сразу оккупировал самое удобное кресло и встал только тогда, когда Майя позвала всех к столу.

— Это еще что за… — пробормотал Мортен, с ужасом глядя на пальты, которые раскладывала гостям Майя.

Пальты оказались большими серыми склизкими булочками, начиненными кусочками жирной свинины, и есть их полагалось с маслом и брусничным вареньем.

— Спасибо, мне один, — сказала Мамаша и подмигнула Цацики, который тоже попросил себе только один пальт. Самый маленький, хотя он все равно был чересчур большой.

Йоран взял сразу два. Аллан и Майя — тоже.

— Ешьте, — шикнула Мамаша на Цацики и Мортена, когда Майя пошла за новой порцией пальтов, которые стояли на плите в большой кастрюле. Первую порцию смели Йоран и Аллан.

Цацики окунал кусочки пальта в брусничное варенье и быстро проглатывал, запивая молоком. Он съел всё, кроме начинки. Мортен, слабак, даже не попробовал. Мамаша съела половину.

— Эх вы, стокгольмцы, — засмеялась Майя. — Не знаете, что такое настоящая еда.

— Еще как знаем, — невежливо ответил Мортен. — «Макдоналдс» и пицца.

— Всё, у меня пальтовая кома, — прикончив седьмой пальт, простонал Йоран и улегся на диван.

— Отдохните и вы, — сказала Майя. — А я принесу кофе.

— А у вас не найдется того вкусного печенья? — спросил Цацики. — Помните, которое вы присылали нам на Рождество?

— Еще бы, — ответила Майя. — Конечно, найдется.

— А ты, Йоран, может, выпьешь чего покрепче? — предложил Аллан. — После долгой-то дороги.

— О да, не откажусь, — сказал Йоран.