- А ну-ка, попотчуйте гостей незваных свинцом да огнем, стрельцы мои верные!
Мерно и согласно поднялись пищали стрелецкие - и раздались выстрелы их трескучие.
Грохнулись на землю мятежники передовые, огласили двор царский стоны и вопли; окрасила кровь яркая багряная песок двора царского…
Не успел молодой царь порадоваться, не успел он еще крикнуть голосом своим могучим для устрашения мятежников московских, как рассеялась толпа мятежная, и никого, кроме убитых да пораненных, не осталось на дворе царском.
Оглянулся молодой царь на своих советников новых и спросил:
- Надо ли, отец святой, вдогонку гнаться за мятежниками? Надо ли их до конца покарать?
Перекрестился большим крестом Сильвестр, глянул он очами плачущими на убитых и раненых и ответил государю юному:
- Миловать надо врагов побежденных, царь-государь! Так Господь заповедал…
ПОКАЯНИЕ ЦАРСКОЕ
Много месяцев прошло, пока поправилась Москва от пожара великого; неисчислимое множество дворов простых, хором боярских и храмов Божиих восстановить надо было.
Десятки тысяч рабочих людей стеклись отовсюду в стольный град; закипела повсюду работа живая - росли дома и хоромы, словно трава вешняя из земли влажной…
Порядком поопустели карманы боярские да княжеские; зато разукрасилась Москва-матушка на славу: таких построек красивых еще и не видывали в ней до пожара.
Радовались сердцем обыватели московские; радовались не только тому одному, что возродился город их, а также вселяли им в душу надежду благую те слухи новые, что по всей Москве пронеслись, словно ветер вольный… Гласили те слухи, будто мягок стал нравом и обычаем молодой царь Иоанн Васильевич, будто слушает он во всем своего наставника нового, старца Сильвестра… После мятежа людей московских уединился молодой царь на много дней и предавался в одиночестве посту строгому и молитве горячей… А потом, говорили, созвал царь святителей земли русской и каялся им во всех грехах своих прежних… Были у царя все святители, все священнослужители: и митрополит, и архимандрит Троицкий, и другие старцы, святой жизнью прославленные.
И отпустили старцы, священнослужители и иерархи земли русской молодому царю все его прегрешения, и тогда, успокоенный их прощением, царь молодой причастился Святых Таин, и тогда совсем затихло сердце его мятежное, вполне исполнился он благодати Духа Святаго…
Но не могло одно покаяние церковное утолить пылкое сердце и мятежный дух царя Иоанна Васильевича.
Долго по всей Москве говорили, что готовил себе молодой царь еще иное покаяние - покаяние всенародное… Молва шла, будто послал царь Иоанн Васильевич во все города земли русской, чтобы направили они в Москву людей выборных - от всякого города людей знатных, и служивых, и торговых, и мелкопоместных, и посадских…
Видно, великую тайну, великое поползновение хотел молодой царь открыть тем выборным людям…
Шли об этом частые и горячие толки по всему стольному городу. Толковали, что мыслит царь молодой всех бояр сместить; толковали, что хочет он идти бранью великою на исконного врага земли русской - хана крымского… Кое-кто перешептывался, что хочет молодой царь новый устав-закон для земли русской написать и потому, для совета доброго, зовет к себе на Москву людей выборных.
Наконец после долгих месяцев настал день долгожданный. Ярко солнце светило над Кремлем многоглавым, пестрели повсюду кровли новых хором и домов; отовсюду стекались на Красную площадь толпы народа московского. Все были наряжены по-праздничному, у всех в очах надежда светлая горела.
Многолюдными толпами спешили горожане московские, но никто не дерзал шуметь или кричать: всякий чуял, что готовится нечто великое, нечто достопамятное.
Увидел народ, что вышел царь со всем духовенством, - шло духовенство с крестами, иконами и хоругвями, - вышел царь со многими своими боярами, со стройною дружиной стрельцов своих и повелел иереям и н'абольшим над ними отслужить молебен благодарственный.
Понеслись к яркому солнечному небу песнопения духовные, светлые и благостные; синея, заклубился дым кадильный, засверкали ризы золотые - и еще больше притих народ московский, видя и слыша благочестие своего царя молодого… Тысячные взоры обращались на Иоанна Васильевича - любовались все и умилением исполнялись при том, как преклонял царь молодой колена свои перед святынями, как жарко молился он, как лил слезы горючие и сокрушался о грехах своих.
Кончился молебен, и зорко глядел народ московский, что теперь будет делать молодой царь его. И великим изумлением поразил их - и народ, и бояр, и священнослужителей - молодой владыка земли русской.
Выступил царь Иоанн Васильевич на глазах всего народа московского на место высокое, подозвал к себе митрополита и громкою речью оповестил весь народ свой и весь двор свой о раскаянии своем… Сильным звонким голосом, что далеко над толпами москвичей разносился, такие слова молвил царь Иоанн: